Данглар ничего не ответил.
– Может быть, вы успели передумать, – прибавил Морсер, – или вы меня вызвали на этот шаг, чтобы иметь удовольствие унизить меня?
Данглар понял, что, если он будет продолжать разговор в том же тоне, это может грозить ему неприятностями.
– Граф, – сказал он, – вы имеете полное право удивляться моей сдержанности, я вполне вас понимаю. Поверьте, я сам очень этим огорчен, но меня вынуждают к этому весьма серьезные обстоятельства.
– Все это отговорки, сударь, – возразил граф, – другой на моем месте, быть может, и удовлетворился бы ими; но граф де Морсер – не первый встречный. Когда он является к человеку и напоминает ему о данном слове, а этот человек не желает свое слово сдержать, то он имеет право требовать хотя бы объяснения.
Данглар был трусом, но не хотел казаться им; тон Морсера задел его за живое.
– Объяснение у меня, конечно, имеется, – возразил он.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что хотя объяснение у меня и имеется, но дать его нелегко.
– Но согласитесь, – сказал Морсер, – что я не могу удовольствоваться вашими недомолвками; во всяком случае, для меня ясно, что вы отвергаете родственный союз между нами.
– Нет, сударь, – ответил Данглар, – я только откладываю свое решение.
– Но не думаете же вы, что я подчинюсь вашей прихоти и буду смиренно ждать, пока вы мне вернете свое благоволение?
– В таком случае, граф, если вам не угодно ждать, будем считать, что наши планы не осуществились.
Граф до боли закусил губу, чтобы не дать воли своему высокомерному и вспыльчивому нраву; он понимал, что при данных обстоятельствах он один окажется в смешном положении. Он направился было к двери, но вдруг раздумал и вернулся.
Тень прошла по его лицу, выражение оскорбленной гордости сменилось признаками смутного беспокойства.
– Послушайте, дорогой Данглар, – сказал он, – мы с вами знакомы не первый год и должны немного считаться друг с другом. Я прошу вас объясниться. Должен же я по крайней мере знать, какое злополучное обстоятельство заставило вас изменить свое отношение к моему сыну.
– Это ни в какой мере не касается лично виконта, вот все, что я могу вам сказать, – отвечал Данглар, к которому вернулась его наглость, когда он увидел, что Морсер несколько смягчился.
– А кого это касается? – побледнев, спросил Морсер изменившимся голосом.