Иванушка кинулся к слуховому окну, высунул из него голову.
Во дворе на Эрика наскакивали с разных сторон три крупных кобеля дворянской породы, отрезав котофею все пути к отступлению. Эрик выгибал спину, шерсть у него на загривке стояла дыбом, и он крутился между осатаневшими псами, как юла, пока что не позволяя им вцепиться себе в бока. Однако у Иванушки при виде этого будто всю кожу присы́пало ледяной крошкой. Эрик был такой маленький в сравнении со злобными тварями, что атаковали его! И купеческому сыну уже доводилось видеть кошек, растерзанных собачьими стаями. Ничего более жуткого ему в жизни не встречалось.
«Это всё из-за меня! – решил Иванушка. – Я пожелал, чтобы Эрика разорвало, и вот вам – пожалуйста!»
– Пошли отсюда, ироды! Прочь! – заорал он псам, чуть не срывая голос.
Но те к нему и голов не повернули. Они всё так же бешено скалили громадные жёлтые зубы, а из их раззявленных пастей капала в пыль слюна. А потом Эрик чуть зазевался, и один из псов цапнул его сзади чуть повыше бедра – выдрал кусок меха с мясом. Котофей пронзительно взвизгнул, его задняя правая лапа окрасилась алым, но всё же он каким-то чудом сумел отскочить чуть в сторону – не позволил вцепиться себе в правый бок. И лишь клацнули в воздухе собачьи зубы там, где он только что находился.
Иванушка схватил с крыши махалку – шестик с навязанной на него белой тряпицей, которым он гонял голубей. И стал с сумасшедшей поспешностью слезать по лесенке вниз, во двор. Как на грех, там не было сейчас ни одного человека: ни бабы Мавры, ни кучера, ни кухарки с горничной, ни отцовских работников. Так что никто не пришёл Иванушке на помощь, когда произошло то, что произошло.
Спускаться, держа под мышкой длинный шест, было нелегко – тот задевал перекладины лестницы, норовил не пустить Иванушку вниз. Однако упал купеческий сынок не из-за махалки. На третьей снизу ступеньке он оступился и ухнул наземь потому, что всё вертел головой: глядел через плечо, как там Эрик. Кот ещё оборонялся, но явно из последних сил. Белый чулок на его правой задней лапе сделался красным, и кот всё сильнее на эту лапу припадал.
Иванушка упал, да так неудачно, что о последнюю ступеньку лестницы треснулся со всего маху верхней губой, отчего ему показалось, будто во рту у него взорвалась шутиха размером с яблоко. По его рубахе тут же заструилась кровь, а рот пронзила острая боль, как если бы ему в десну вонзили иззубренный осколок стекла. Но в запале и страшной спешке Иванушка почти не придал этому значения. Он тут же вскочил на ноги и побежал, вопя и размахивая шестом с тряпкой, на выручку непутёвому рыжему коту.