Глава 4
Неудобная Проблема Новопреставленного
Этот карамельный вздох, такой отчетливый и тоскливый, повис в нашей камере, как топор палача над плахой. Мы, трое старых арестантов, переглянулись, и в глазах каждого, даже у обычно непробиваемого Эдика, читалось одно и то же: «Влипли». Влипли по самые уши в историю, из которой так просто не выпутаешься. Одно дело – призрака обнаружить, другое – понять, что у этого призрака, оказывается, имеются претензии интимного характера.
– М-да, господа присяжные заседатели, – протянул я, когда молчание стало совсем уж неприличным. – Картина Репина «Не ждали», только в нашем случае, похоже, «Приплыли». И что прикажете с этим… э-э-э… фантомным либидо делать?
– Либидо – это по Фрейду, – немедленно встрял Лёва Философ, поправляя очки, будто они мешали ему видеть всю глубину проблемы. – Подавленное сексуальное влечение, не нашедшее выхода при жизни, сублимируется в посмертное беспокойство. Классика жанра. Бедный юноша, жертва репрессивной пенитенциарной системы и, возможно, собственного пуританского воспитания.
– Какого такого пуританского? – взвился Эдик. – Он же зэк, хоть и молодой! Какие там пуритане! Просто… нэ успел, да? Вах, жалко парня! Я в его годы уже…
И Эдик привычно завел было свою шарманку о том, сколько сердец он разбил и сколько крепостей взял, но даже он как-то сник под тяжестью момента. Одно дело – хвастать перед живыми, другое – перед тем, кто уже никогда не сможет проверить твои байки.
Кодя Пыжов сидел бледный, как тюремная стена, и мелко крестился под своей телогрейкой.
– Грех все это, Арсений Петрович, – прошептал он. – С покойниками о таком… Это ж… срамота! Нас за это Господь накажет! Или начальство… если узнает, что у нас тут… притон с духами!
– Начальство нас и так каждый день наказывает, Кодя, одной баландой, – отрезал я. – А Господу, думаю, сейчас не до нас, у него и без нашей камеры дел по горло. Вопрос в другом: что с этим Васей делать? Он же теперь от нас не отстанет. Будет тут вздыхать и карамелью вонять, пока мы сами в призраков не превратимся от его тоски.
Мы снова попытались «поговорить» с Васей. Методика уже была отработана: вопросы – и реакция в виде толчков кружки или изменения температуры в углу.
– Вася, – начал я, стараясь придать голосу отеческую строгость, которой у меня отродясь не было. – Ты из-за баб маешься, правильно мы поняли?