Интересно, что сами понятия мужественности и силы – крайне подвижны и зависимы от культурного контекста. В одном обществе мужественный человек – это воин, не проявляющий эмоций, в другом – это заботливый отец, готовый признать свою вину перед ребёнком. Сила может означать власть и контроль, а может – способность извиниться, попросить помощи или заплакать на людях. Но в массовом сознании часто закрепляется упрощённая, одномерная модель силы: доминирование, непреклонность, отсутствие сомнений.
Эта модель воспроизводится в кино, литературе, политике, деловой культуре. Главные герои – особенно мужчины – чаще всего показаны как непоколебимые, и если они и испытывают эмоции, то только после сокрушительного поражения или смерти близких. Женщины, чтобы доказать свою состоятельность, в таких историях тоже вынуждены быть жёсткими, рациональными, "как мужчины", чтобы их принимали всерьёз. Массовая культура редко даёт нам примеры людей, которые сильны благодаря своей открытости, а не несмотря на неё.
Такой контекст формирует у нас ложное понимание того, как должна выглядеть сила. Мы верим, что если признаем свою боль, покажем страх, у нас отнимут уважение, доверие, любовь. Поэтому мы учимся говорить о себе поверхностно. Мы заменяем "мне страшно" на "всё под контролем", "мне больно" – на "так бывает", "мне нужна помощь" – на "я сам справлюсь". Мы строим жизнь на мифе о своей непогрешимости, потому что боимся, что правда будет непринята.
Один из самых разрушительных эффектов этой маски – одиночество. Человек, постоянно притворяющийся сильным, лишает себя возможности быть по-настоящему увиденным. Его отношения становятся поверхностными, не потому что ему не с кем говорить, а потому что он не может говорить по-настоящему. Он отгораживается не только от других, но и от самого себя. Он подавляет свои эмоции, загоняет их внутрь, и в какой-то момент эта внутренняя сдержанность превращается в тревожность, депрессию, эмоциональное выгорание.
Иногда маска силы становится настолько привычной, что человек перестаёт различать, где заканчивается образ и начинается он сам. Он может быть успешным внешне, но глубоко несчастным внутри. Он может окружить себя людьми, но не иметь ни одного настоящего разговора. Он может выполнять социальные роли – родителя, начальника, партнёра – но не чувствовать себя живым. Потому что в каждом из этих ролей он вынужден играть – и никогда не быть.