В комнате пахло куркумой и медными пластинами – ведическими картами.
– Джйотиш – это не гадания, – водил пальцем по выпуклым точкам на пластине. – Это математика души.
Он бросил на стол горсть риса. Зёрна легли в идеальный круг.
– Западная астрология смотрит, куда ты идешь. Мы смотрим – откуда ты пришла. Твои 27 накшатр, твой лунный узел… Вдруг замер, "уставившись" ей в грудь:
– Ты носишь кулон. Тот самый.
Я сглотнула. Я никому не показывала найденный в шкатулке змеиный кулон.
Слепой учитель встал у окна. Полуденное солнце отбросило тень от подоконника – я легла ровно на серебряный сосуд с водой (Луна в ведической традиции).
– Тень Меркурия. Луна. Полдень. – Ухмыльнулся. – Ты думала, это метафора?
Потом достал мою фотографию 12-летней давности – ту, где я выиграла конкурс эскизов, на которых были змеиные серьги и кулон.
– Мы ждали, когда ты сможешь слышать…
В коридоре я столкнулась с высоким парнем в очках. Он ловил ртом воздух, как рыба.
– Вы… тоже новенькая? – выдавил он. – Меня Костя зовут. Мне сказали, что здесь лечат… деперсонолизацию.
Его пальцы дрожали. Я вдруг увидела – его аура пульсировала не так, как у людей. Ровными квадратами, как… микросхема.
Слепой учитель крикнул из зала:
– Меднов! Идите строить карту того, чего нет!
Я еще долго разглядывала странный сертификат на стене – "Школа коррекции кармы. Основана в 1923 году". На фото у доски стояла м прабабушка. Рядом – слепой учитель. Такое же лицо. Те же белые глаза.
Он подошёл сзади:
– Да, я старше, чем кажусь. Джйотиш дает кое-какие бонусы.
За окном тень от статуи Меркурия исчезла. Ровно в 12:01.
Слепой учитель стоял у доски, его пальцы скользили по медной пластине с выпуклыми точками – джатаке, ведической карте судьбы.
– Джйотиш – это не предсказания, – произнёс он, не поворачиваясь. – Это язык, на котором Вселенная пишет ваши истории.
Я перевела взгляд на стену. Там висело старое фото: моя прабабушка стояла рядом с ним – тем же слепым учителем. Но фото было 1923 года.
– Вы… – я заколебалась. – Вы не стареете?
Учитель усмехнулся.
– Время – иллюзия. Особенно когда Сатурн тебя любит.
– Или когда ты не совсем человек, – фыркнул Костя.
Слепой повернул голову в его сторону, будто видел его сквозь белую пелену глаз.
– Ты здесь лишний, Меднов.
– Знаю, – Костя скрестил руки. – Но Она – нет.