Через пару часов Марина Антоновна нас распускает, чтобы мы не дышали краской слишком долго. Просит прийти завтра опять. И мы разбегаемся. Ксюня торопится на свидание с Дегтяревым, и нам приходится прощаться у калитки. Ваня уже ждет ее на углу. Мы с ним обмениваемся вялыми взмахами рук.
Зато Валентин меня настигает, не успевает Ксюня добежать до своего парня.
– Ты как? – спрашивает он с тревогой в голосе. Редко его вижу таким взволнованным. Васильковые глаза всегда кажутся мне холодными, но сейчас в них тепло – жалость, которая меня пристыжает.
Я провожаю Ксюню и Дегтярева за угол и увожу взгляд в асфальт. Там ползают муравьи по одному. Мне даже любопытно, куда.
– Нормально, – отвечаю нехотя, потому что лгу.
– У тебя глаза до сих пор красные.
Блин. Выворачиваю шею, чтобы он больше не смотрел. Вижу его самокат на парковке под деревьями. Вспоминаю, что свой оставила у Ксюни. Надо его забрать и укатить далеко. Не хочу быть с кем-то, когда Слава позвонит. Буду ездить по улицам в одиночестве и ждать его звонка. Проветрюсь заодно.
Валентин касается моего плеча осторожно и заставляет обернуться на себя.
– Ты домой? – спрашивает типа непринужденно, а сам так смотрит на меня, в упор, как будто специально ждет, когда я опять разрыдаюсь.
– Нет, мне туда, – и показываю в сторону дома Бархатовых.
Мне не хочется сейчас разговаривать. Я даже рада тому, что надо возвращаться за самокатом и не придется идти с Валентином, терпеть его жалость.
– Отлично, и мне туда.
Ну, что за?
Я кошусь на него неодобрительно, пока Валентин этого не замечает, но прогнать его напрямую мне не хватает смелости, поэтому я плетусь вперед с понурой головой. Он отстегивает самокат от парковки и ведет его за собой, идя рядом.
– Слава уехал, да? – спрашивает через паузу.
Я киваю. Опять ком застревает в горле – говорить не получается. Зря я вообще Валентину проболталась.
– И как вы… дальше? – он поворачивает ко мне вопросительное лицо и долго ждет ответа, которого у меня нет.
Я молча пожимаю плечами. Валентин вдруг останавливается и разворачивает меня к себе за руки. Смотрит так проникновенно в глаза, которые я широко раскрываю от удивления.
– Выговорись! – заявляет он с чувством. – Тебе полегчает.
– Да что с тобой? Нормально все, сказала же, – я пытаюсь высвободиться, но Валентин крепко меня держит за локти, а через секунду выдыхает и опускает плечи.