Глава 2.
Газовый туман
Вентиляционный тоннель содрогался, будто существо в агонии. Лера шла впереди, её сканер проецировал в воздухе трёхмерную карту, линии которой трепетали от помех. Миша включил глушилку, которая скрывала нейроимпланты.
– Налево – к серверным фермам, направо – к лифтовым шахтам, – её голос звучал хрипло.
Михаил прислушался. В трубах шелестел Газ – невидимый, но осязаемый. Дурман G-113 добывали в подпольных лабораториях из мозгов диссидентов. Это побочный продукт от переработки воспоминаний, особенно травматичных. Нейросети анализировали страх на молекулярном уровне. «Газ» выжимал из страданий нейротрансмиттеры, превращая их в кристаллы G-113. Ощущался металлический привкус на языке, будто Миша лизал батарейку. Его самодельный карманный спектрометр выдавал тревожные цифры:
<>
Лера вдруг остановилась. Её пальцы впились в ржавую стенку тоннеля.
– Стоп. Кто… кто я?
Лерины зрачки расширились, став чёрными дырами, поглощающими воспоминания.
Михаил схватил её за хрупкие запястья – кожа была ледяной.
– Ты Лера Корсакова. Мы учимся вместе на третьем курсе. Вчера мы взломали нейрочат повстанцев «Заслона», чтобы посмотреть запрещённые лекции Карины Ведомой. Помнишь?
Она заморгала.
– Лекции… да. Она говорила о… – Лера вдруг закашлялась, из уголков глаз потекли слёзы. – Память ускользает.
Спектрометр завизжал:
<<1.2 ppm! Опасность!>>
– Лер, надо уходить, – он мягко взял девушку за локоть. Миша и сам почувствовал, что начинает забывать, для чего они пошли в архив.
Глава 3. Чёрная жемчужина
Заброшенная лаборатория робототехники пахла палёным пластиком и надеждой. Лера, всё ещё дрожа, подавала детали, как операционная медсестра в полевом госпитале:
– Квантовый чип с сервера… нейроинтерфейс от медицинского сканера… – её пальцы оставляли отпечатки на глянце шаблона.
Михаил паял схему, капли пота падали на раскалённый графен. Устройство размером с чип напоминало чёрную жемчужину – матовый овал с голубыми прожилками.
– Это гибрид терминала и нейросканера, – прошептала Лера. – «Газ» вырезает воспоминания через экраны, а мы… воткнём нож в их же систему.