Но это только вначале, пока веранда кинотеатра была запущенной. Кроме того, если бы Симоновича выселили из кладовки, то по закону власти должны были бы позаботиться о жилище для него. А он вот-вот уже выйдет на пенсию, и на основании трудового стажа у него будет максимальное количество баллов, так что в очереди на квартиру он сразу же попадет на первое место. Так считалось до тех пор, пока все в общественном предприятии по прокату кинофильмов не получили государственные квартиры, в основном двухкомнатные, в новостройках, причем кое-кто сумел эти двухкомнатные обменять на трехкомнатные. И тут посыпались заявление за заявлением:
– Пользуется общественной землей, а я мучаюсь в шестидесяти квадратных метрах!
– У него настоящий сад на общей территории, а я у себя на балконе и белье толком сушить не могу!
– Он разживается за счет общества, а нам ничего не досталось, чем нас обеспечили?
Вот, предположим, кто-то спросит:
– Хорошо, вы хотите иметь двор площадью в две тысячи квадратных метров?
Ответ бы был:
– Самое оно для приличной жизни!
Но, предположим, спросивший продолжает:
– При том, что квартира в этом дворе меньше восьми метров…
Ответ бы был:
– Да вы с ума сошли! Мне же где-то жить надо, я вам не кто-нибудь!
Поэтому все были против Симоновича только в принципе. А в деталях с ним никто не захотел бы поменяться.
Птичка с загадочным именем
Старого билетера Симоновича все это задевало. Ведь он никому не запрещает заходить на бывшую террасу. Он не закрывает на замок двустворчатую калитку из кованого железа. Он не утверждает, что это его сад. Он даже расставил особым образом три десятка раскладных стульев, имея в виду, что каждый желающий посидеть сможет увидеть что-то совсем особенное: курчавую голову капусты, желтое темя хризантемы, настурцию, которая переливается через край старой синей кастрюльки в красный горошек, коричневатый хохолок молодой ели… Но напрасно! Сюда никто никогда надолго не заходил, только заглядывали, чтобы потом поумничать:
– Французские парки гораздо красивее. Культивированные. Там есть порядок. А здесь не поймешь, то ли сад, то ли огород…
Старого билетера Симоновича все это задевало. Он был подавлен. Подумывал о пенсии. Равнодушно надрывал билеты. Предчувствовал, что ему здесь недолго осталось. И пользовался каждой свободной минутой, чтобы заглянуть в свой сад. В то воскресенье, в начале мая, день был прекрасным. Светлым. Нежаркое солнце было ласково ко всем. Симонович не выдержал и как только задернул штору из тяжелого темно-синего плюша, отправился посмотреть, чем занимается растительный мир в его саду, что поделывает его птичка.