По приказу отца мы пересекли речную долину, переправились через реку на другой берег и въехали на равнину. Здесь мать упросила нас остановиться. Осмотрев раненую руку Нитаки, она ловко вытащила стрелу из раны, которую перевязала мягким куском кожи. Кость оказалась незадетой. Несмотря на сильную боль, Нитаки ни разу не вскрикнула.
Зато мать заливалась слезами и говорила отцу:
– О муж мой, видишь, до чего довело нас твое упрямство, твоя вспыльчивость! И это только начало! А знаешь ли ты, что Трубка Грома и все твои талисманы достались врагам?
– Знаю, – хмуро отозвался отец.
Мы видели, как он был расстроен. Он очень дорожил священной трубкой и считал, что без помощи этого талисмана молитвы его не могут дойти до Солнца и других наших богов.
– Я должен найти трубку! Во что бы то ни стало, я должен ее найти! – воскликнул отец, когда мы снова вскочили на коней и поехали дальше.
– Никогда ты ее не найдешь, – сказала мать.
– Нет, найду, и она снова будет у меня! – с непоколебимой уверенностью заявил отец. – На нас напал военный отряд ассинибуанов. Конечно, они задумали совершить набег на племя пикуни. Если твой народ с ними не повстречается, они к концу месяца вернутся в свой лагерь. Туда-то и отправлюсь я искать свою трубку, а ты с детьми останешься у большебрюхих.
Мать ничего на это не ответила. Я же подумал, что отец рассуждает неразумно: легко проникнуть ночью в неприятельский лагерь и увести лошадей, но отыскивать среди нескольких сот вигвамов тот, в котором хранится трубка, а затем завладеть ею, казалось мне несбыточной мечтой.
– Муж мой, – снова заговорила мать, – тебе представляется случай вернуть трубку и в то же время загладить свою ошибку. Поедем домой и предупредим наше племя о приближении военного отряда. Стоит тебе кликнуть клич – и все наши воины за тобой последуют. С их помощью ты разобьешь неприятельский отряд и завладеешь трубкой.
– Если хочешь, называй пикуни своими соплеменниками, но для меня они чужие, – ответил отец. – Пусть ассинибуаны проникнут ночью в их лагерь и уведут всех лошадей. Какое мне до них дело?
Как горько было нам слушать эти слова!
Добрую половину ночи ехали мы по равнине, держа путь на восток. Затем мы повернули на юго-восток и наконец спустились к реке. В большой тополевой роще сделали мы привал, сняли с лошадей поклажу и улеглись спать.