Но выбирать ей не приходилось. Для начала следовало зарекомендовать себя как отличную чародейку, пунктуальную и ответственную, а уже после можно будет позволять себе некоторые вольности. Чародеям, вообще-то, никто, кроме бога-творца Энки, не указ, но церер Кроцелл просил Иштар не гневать короля и его семью.
– Я знаю, что это трудно, но, пожалуйста, прояви смирение, – сказал наставник ей напоследок. – Хотя бы раз в жизни, да и то ненадолго.
Иштар тогда громко фыркнула.
– Я сама смиренность.
– Я помню, как в Хелфготе ты сбежала с приветственного пира, а утром я узнал, что ты была в городском борделе.
– Там были очень красивые юноши.
Наставник не боялся, что она опять сбежит в бордель или заведёт себе любовника, нет. Его совершенно не волновало, с кем она спит. Он боялся, что её трудный характер может создать проблемы.
На самом деле Иштар не была трудной. Она лишь не стеснялась говорить, что думает на самом деле, отстаивала свою точку зрения и не боялась применять силу. Занкроу порой говорил, что она самовлюблённая эгоистка, но Иштар предпочитала говорить, что знает себе цену.
Она, однако, пообещала наставнику, что не будет создавать проблем, Ей, в конце концов, не шестнадцать лет, и она уже давно не дурочка, доверяющая всем без разбора. Некоторые, конечно, разделяли мнение Занкроу, – просто из-за того, что Иштар отказывала им в помощи, понимая, что люди могут справиться сами, – и говорили, что Гримуар вскружил ей голову.
Это не так. Если что и вскружило ей голову, так это любовь к себе, которой Иштар ничуть не стеснялась.
В конце концов, кто будет любить её, если не она сама?
Но, конечно, ради наставника и чести всего Тель-Ра она должна была постараться. Иштар всю дорогу обдумывала, что говорить и как именно себя вести при встрече с королём и принцем. Первое впечатление было очень важно: как бы ни зарекомендовал её наставник, как бы сам церер Адор ни убеждал короля, что к ним прибудет и впрямь восхитительная чародейка (Иштар не сомневалась, что он делал это), она должна была сама доказать это. Кто знает, может, король посчитает недостаточным того, что она скажет, и усомнится в воле Гримуара Баал, выбравшего её. Или решит, что принц Северин в состоянии и дальше обучаться у Верховного чародея – чего, конечно же, он больше не мог. Под присмотром церера Адора магия принца развилась настолько, насколько могла, и теперь нужен был другой подход.