Определить точный возраст советников было сложно. После Столкновения, вызвавшего мутации в экологии, средняя продолжительность жизни увеличилась. Сто лет стали нормой, а отдельные долгожители перешагивали и за вековой рубеж. Этот человек, несомненно, был близок к этой границе. Возможно, ему было около ста, но благодаря генной терапии и продвинутым технологиям, он сохранял ясность ума и твердость духа, что делало его еще более опасным.
– Насколько мне известно, на данный момент в Мирадоре нет ни одного действующего отряда ходоков, – возразила Элия. Последние годы отряды распадались один за другим. А редкие оставшиеся ходоки всегда были в переходах.
– Верно, – подтвердил Марк, голос которого был таким же безжизненным, как и у Аларика.
– Вы предлагаете мне одной отправиться в переход? – возмутилась Элия, не веря своим ушам. Это было самоубийство.
– Это опасно! – вспыхнул Арнольд, его лицо покраснело от возмущения. Геката тоже недовольно вздернула хвостом, обнажая острые клыки. Она почувствовала, как изменилось настроение близких ей людей.
– Покидая стены Мирадора в одиночку, не казалось вам опасным мероприятием, не так ли? – упрекнул Сильванус, игнорируя вспышку Арнольда и рык Гекаты, – И, боюсь, у вас нет выбора. Либо вы отправляетесь в путь в течение двух недель, либо мы лишаем вас пропускного значка, должности ходока, квартиры в центре Улья, а вместе с тем отбираем модифицированную черную пантеру по кличке Геката, – каждое слово звучало как приговор для Элии.
– Я поняла, – прервала брюнетка, стараясь скрыть ярость, но ее зеленые глаза так сверкали, что всем было понятно ее истинное отношение к Совету, – Есть что-то, что вы хотели бы добавить? – едко добавила Элия, – Или жалкий холоп может быть свободен?
– Жалкий холоп может быть свободен, – последовал насмешливый ответ, от которого волосы встали дыбом не только у Гекаты, но и у Элии.
Выйдя из душного здания Штаба на улицу, Элия жадно вдохнула прохладный, свежий воздух Мирадора. Даже смог, висевший над городом, казался глотком свободы после свинцовой атмосферы Совета. Но как бы ей ни хотелось отрицать, отец оказался прав. Несмотря на всю браваду, глубоко внутри она понимала – она не была готова возвращаться в туннели, не сейчас. Тень прошлого слишком плотно обволакивала ее, парализуя волю.