– Доброе утро, – сиплый голос врывается в мои фантазии, а мужская ладонь ложится на бедро и сжимает ягодицу. В лопатки упирается твердая грудь, и я расслабляюсь только на долю секунды, пока не наступает удушающее осознание. Я настолько увлеклась, что забыла, где нахожусь и кто на самом деле стоит за моей спиной. – Я ведь просил не ходить при мне как гопница.
Тарелка с кашей выскальзывает из моих рук, со звоном приземляясь на стол. В горле застревает вскрик. Я резко оборачиваюсь, упираясь задом в столешницу. Инстинктивно выставляю перед собой руки, упираясь в грудь мужа. Но, быстро опомнившись, тут же их расслабляю и нежно поглаживаю его через рубашку дрожащими пальцами.
– Каша сегодня подгорела, пришлось варить заново. Поэтому я сразу оделась, чтобы ехать в зал и не задерживать тебя.
Покаянно ложусь щекой на его грудь. Мое сердце бешено колотится от страха, от прикосновений мужа, которые вызывают тошноту, а еще от ненависти к самой себе за то, что приходится вести себя так, чтобы не спровоцировать. Я как марионетка, не способная прожить собственную жизнь и вечно находящаяся под контролем незримой руки.
– Прости, – говорю совсем уж тихо. С каждым днем лгать о раскаянии все невыносимее.
Его рука покровительственно ложится на мое плечо, сжимает. Большой палец растирает кожу через плотную ткань. Ладонь поднимается выше, привычным жестом обхватывает шею. Гриша делает шаг назад, поднимает запястье под моим подбородком, вынуждая запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом.
Его верхняя губа дергается от злости, на скулах пляшут желваки. В зеленых глазах вспыхивает бешенство. Но Гриша давно научился контролировать свои эмоциональные порывы. Несильно сжав горло, он подтягивает меня к себе. Я молча терплю, не сопротивляюсь. Ему не нравится, когда так. Нужны мои эмоции.
Поэтому он отпускает, отталкивая с легким пренебрежением.
– Ну что за девка. Каждый день приходится воспитывать, – морщится и отходит к столу, а я наконец могу дышать. – Если в субботу облажаешься, поедешь отдыхать в санаторий, поняла?
– Да, – опускаю голову и сжимаю руки в кулаки. Под санаторием Гриша подразумевает пансионат, куда отправляют любовниц и неугодных жен влиятельных мужчин. Все в одной дурке, откуда выйти можно только на тот свет.
– Хорошо, – кивает и усаживается во главе стола. – Заканчивай накрывать на стол и садись. Позавтракаем вместе.