Мужчина в костюме отступает, пропуская меня к выходу, а мне не хватает смелости взглянуть на него и все-таки попросить о помощи, потому что, кажется, свой шанс на спасение я безнадежно упустила.
Забегаю в лифт, несколько раз жму на кнопку первого этажа, а потом – на закрытие дверей. Молюсь, чтобы этот чертов курьер не пошел за мной, потому что я сейчас в состоянии «хочу убивать». Но когда двери лифта закрываются и меня придавливает оглушительной тишиной, внутри будто что-то щелкает, и вместо уверенной королевы воинов, готовой придушить любого нахала, я вдруг превращаюсь в потерянную мышь и начинаю плакать.
Спешу к выходу, почти не видя перед собой ничего. Поворачиваю от лифта и налетаю на девушку в коротком платье. У нее пересушеный блонд и губы такого размера, что видно из космоса. Сама она выглядит уставшей и какой-то вымученной, но, когда мы сталкиваемся, она пренебрежительно фыркает.
– Осторожнее, это писец, – поправляет мех на белой шубке.
Да уж, это точно он!
– Извините, – бормочу я и, стерев со щек слезы, иду дальше.
Жизнь, только начав налаживаться, рушится кирпичик за кирпичиком. Наверное, потому что стоит на неровном фундаменте, сплошь покрытом трещинами.
Я не помню, как добираюсь до квартиры Риты. Меня всю трясет от страха, безысходности и какого-то дикого возбуждения, которое переходит в тупую ноющую боль внизу живота.
Упав в объятия подруги, долго реву, в очередной раз жалуясь на свою судьбу. Жить с мужем-тираном несладко. Я вообще себе не принадлежу, разве что в те редкие часы, когда приезжаю к Рите. И то иногда мне кажется, что я слишком часто у нее прячусь и мешаю ей и ее личной жизни. Ситуации у нас прямо противоположные: пока я ищу способ сбежать от мужа и стать свободной, Рита грезит о замужестве и «мужике под боком». Пока ни у одной из нас не получается.
– Ну все, все, – гладит меня по голове подруга. – Что такого этот Баринов тебе сделал? Не покусал же?
Я замираю. Воспоминания накрывают волной. Места, которых касались его губы, вдруг вспыхивают, напоминая о себе. В таком стыдно признаваться даже самой себе. В том, что меня зажимал у стены, да что там, почти трахал какой-то парень. И я даже не знаю, позволила бы я зайти дальше, если бы не мужчина, прервавший нас.
Господи, стыд-то какой! Мое тело никогда так на мужа не реагировало, как на какого-то незнакомца! Между ног до сих пор мокро.