«Интересно,» – задумчиво протянул Бао. – «Поврежденные меридианы… но способность взаимодействовать с дикой морской Ци через прикосновение… Это… необычно. Может быть, твое тело пытается найти новый путь. Море само учит тебя, как жить в нем».
Он не обещал чудес, но поощрял Ли Фэна продолжать свои тайные эксперименты. Теперь, под присмотром Бао, у Ли Фэна появилась возможность получить доступ к разным типам Камней Духовных Зверей – не только к обычным, но и к более редким, извлеченным из более сильных или экзотических существ.
Ночами, в укромных уголках корабля, Ли Фэн прикасался к этим камням. Он обнаружил, что энергия в них действительно различается – некоторые были "горячими", другие "холодными", третьи вызывали ощущение "остроты" или "тяжести". И каждый тип вызывал немного разный резонанс в его теле, особенно в ладонях, кончиках пальцев, даже коже.
Он обнаружил, что, сосредоточившись, может не просто *чувствовать* энергию, но и *тянуть* ее. Она не входила в меридианы, но впитывалась через кожу, медленно, мучительно, оставляя после себя странное ощущение наполненности, не похожее на наполненность культиватора Ци. Это было скорее ощущение впитанной *сути* камня, его морской природы. Процесс был медленным и неэффективным, но это был *прогресс*. Он *мог* поглощать энергию! И чем больше он поглощал, тем сильнее становился резонанс, тем яснее он чувствовал Ци вокруг себя.
Бао учил его не только ощущать Ци, но и понимать корабль. «Морская Гадюка» была старым, но мощным Духовным Кораблем. Ее корпус был сделан из особого, пропитанного Ци дерева, а формации, вплетенные в его структуру, были ее сердцем и мускулами. Бао объяснял, как работают основные формации – движения, защиты, обнаружения. Он показывал, как они питаются энергией моря, ветра и культиваторов экипажа.
«Корабль – это не просто кусок дерева,» – говорил Бао. – «Это наш дом, наша крепость. Он тоже живой. И он чувствует, кто на нем. Будь полезен ему, и он будет полезен тебе».
Отношение экипажа к Ли Фэну тоже постепенно менялось. Насмешки не прекратились полностью, но стали менее злобными. Его перестали пинать и швырять. Некоторые, особенно те, кто был свидетелем его действий в шторме Ци, смотрели на него с осторожным уважением. Он все еще был на самой низкой ступени иерархии, но теперь он был *своим* в некотором смысле – тем, кто пережил испытание и оказался полезен.