– Так быстро?
– Данис отдыхает. Проводите его и скажите, что меня забрал целитель.
Зинар недоверчиво прищурилась. Она знала о моей сущности, но по договору с Грегори, погибла бы, если рассказала бы кому-то. Устранила бы ее давно, ненавижу. Всех ненавижу, всех людей. Жалких и убогих. Хорошо бы человечество исчезло, остались только вороны, клюющие его останки.
– Какая разница? Мне все равно не достанется даже золотого, – ядовито изрекла, скрываясь капюшоном плаща.
Абсолютная правда. Я стала золотым рудником для хозяина, но тонула в долгах все больше и больше. Прически, платья, все стоило своих денег, и даже несмотря на то, что я не нуждалась в услугах тех, кем пользовались девочки, сдирали с меня столько же. Хотя нет. Им делали скидки за хорошее поведение, чаевые и тому подобное, у меня скидок не было. Грегори намеренно топил меня в долгах.
– Мою долю положишь на тумбочку. Ни серебряным меньше, Зинар, только попробуй меня обмануть.
Не попробует. О нет, она не рискнет, я настолько грамотно прочистила ее мозги, что раболепие достигло своеобразного апогея. Жаль, вредить не могла, на шее смыкалась удавка договора, стоило подумать о способах убийства этой дряни.
– Только попробуй срываться на Сарике, – предупредила я угрожающе, а потом ослепительно улыбнулась, подмигивая проходящему мимо мужчине из дайидских купцов.
– Эту куколку хочу! – зарделся он. Глаза Зин алчно заблестели.
– Теплой ночи, Зи, – машу ей рукой, распахивая двери. Пусть мамаша сама разбирается с желающим конкретно одну путану гостем.
Неприметный экипаж с кучером поджидал у входа. Жарко, но в воздухе чувствовалась приятная истома вечернего города. Приторный запах розового мускуса все еще сопровождал на выходе из дома терпимости, а из ближайших заведений струился дым аргилы, заполонив территорию борделя – будто все духи Артсахата явились на зов боли девушек «Сладкого плена».
– Хани сара*, – поприветствовал меня мужчина в джеллабе, уроженец Дайида. Имперская мода была иной, но так как мы граничили с Великой пустыней, то много кочевников перебирались сюда в поисках лучшей жизни.
Лучшая жизнь – там, где тридцать лет правили безумцы, наследницей же была полоумная девчонка. Это никого не волновало, кроме, пожалуй, регента, пытавшегося исправить ошибки своих предков. Дерьмово пытался, стоит признать.