Я точно не помню, как происходила процедура подписания магического контракта, очнулась, когда поставила подпись, и в этот момент в комнату влетела няня Рупа с криками.
– Изверги! Что же делается?! Кровиночку забирают, – взвыла женщина. – Пощадите, лорд! – она бросилась ему в колени. – У меня есть скудные накопления, позвольте мне расплатиться ими и отдать себя в полное услужение. Прошу.
– Она меня бесит, – маркиз улыбнулся, с пренебрежением рассматривая Рупу. – Но преданные мне нравятся. Лексан, я также выплачу все твои долги, ты сделал мне дорогой подарок. А если надумаете нажаловаться, – он скалится сильнее, – властям быстро передадут о существующем телепате. Даниэль, – взмахивает лощеной рукой Дисад, – избавься от нее.
Этот юноша выскользнул из тьмы, обнажая острый клинок.
– Я дала свое согласие. Что вам до обычной женщины? Она не станет обузой, поверьте, – я держала все эмоции в себе, лишь бы спасти эту излишне простую и сердобольную женщину. – Когда мы уедем?
Лорд захохотал. Смех был искусственным, но его подобное не волновало. Он снова вершил судьбы, тасовал чужие жизни, как я колоду карт некоторое время назад, и подобный расклад ему не мог не нравиться.
Но напоследок он сделал то, что сорвало крышу моему отцу полностью. Прямо перед уходом, свысока рассматривая понурого отца, он едва ли не на ухо прошептал тому:
– Хочешь, скажу правду, Лекс? Она бы выиграла, не вмешайся ты в ее цикл.
Мне приятно было следить за наполняющими ужасом глазами. В трексе было четыре раунда, каждый из которых состоял из пяти партий. Раунды принято было называть «королевством», а владелец, он же Король, определял, какой контракт разыгрывать из пяти игр. Перед началом каждого сеанса карты перетасовывались, но так получилось, что игроком в первой раздаче, то есть «владельцем королевства», стала я. Контракт был разыгран успешно в трех раундах, на четвертом отец решил схитрить и немного перетасовать колоду. Тогда и пошло все наперекосяк, и многие, даже сделанные ранее сделки, канули в бездну. Бесспорным победителем остался маркиз Дисад.
Я не говорила каких-то пафосных слов, не кричала о несправедливости жизни, лишь пустым взором смотрела на рыдающую няню и совсем маленького брата, испуганно прижавшегося к ноге Рупы.
– Что я натворил, – бормотал отец. – Что я натворил?! – орал он в пустоту, но поместье я покинула будучи проституткой.