– Зато выберусь из плена «плена», – усмехнулась.
– Хватит так шутить!
Не слушая Сарику, прошла вперед, через длинный каменный коридор, стены в котором были украшены мозаичной плиткой, составляющей узоры. У входа в кабинет никого не было, время оказалось слишком ранним для цариц ночного мира. Открыв стрельчатую дверь с резными узорами на ней, оказалась едва ли не во дворце, где великолепие немного нейтрализовывалось аскетичными украшениями в виде декоративного оружия на стенах. Зинар, восседающая на удобном топчане с небольшим столиком, даже не подняла голову, продолжая заполнять счета.
– Деньги на столе, – кивнула в сторону кабинетного стола, за которым хозяйка редко работала. Пересчитывать не стала, все было точно до последнего медяка.
– Умница, – поиздевалась, подобрав мешочек и демонстративно взвесив его в ладони.
– Пригласи Сарику, – отозвалась женщина.
– Ухожу-ухожу, грешница, – подмигивание выглядело издевательством.
– Сука, – прошептали мне вслед.
Сарику я решила ждать подальше от кабинета Зинар и поближе к зеркалам, находившимся у одной из ниш. Прохладно, в отличие от улицы, можно немного выдохнуть. Капусточка не унималась, напротив, становилась более напряженной и царапала мои несчастные руки.
– Пойдем мы сейчас есть, – произнесла, разглядывая раздолбанное кошкой предплечье и понимая причины ее недовольства.
– Мяв, – нахохлилось животное.
На запястье смыкаются чужие белые пальцы.
– Ты ранена? – спросил Даниэль, будто призрак прошлого оказавшийся рядом.
Что ж, это было закономерно с момента его появления в городе. Не успела произнести хоть что-то, меня отпустили и приблизились к Капусточке, от страха забившейся в угол. Чувствует… Каратель поднял ее за холку на уровень своего лица и вгляделся в беспомощно зависшее животное красными глазами.
– Отпусти! – взревела, выхватив кошку и прижав к себе.
«Ты в безопасности, малышка».
На подобную грубость по отношению к себе Даниэль не отреагировал никак.
– Что ты здесь делаешь? – осведомилась как можно равнодушней, но, уверена, выражение на лице выдавало меня полностью – ненависть, чистая, неприкрытая ничем. – Значит, не показалось, и кое-кто со вчерашнего дня следит за мной? – улыбнулась широко, разглядывая мужчину, никак не изменившегося за прошедшие два года.
Даниэль был альбиносом, что наложило отпечаток на его внешность: белокожий, с волосами, напоминающими жемчуг и красными глазами, всегда смотревшими бездушно, будто он являлся лишь зрителем, закованным в собственном теле. Однако причины равнодушия скрывались на поверхности. В мире существует мизер телепатов, и вероятность, что они окажутся в одном месте в одно столетие весьма ничтожна.