Раздался громкий всплеск. Один из мужчин скатился по склону в воду и теперь стоял в ней по пояс. Темные брызги украсили верх его туники.
Эльф. Острые уши, светлые волосы ниже плеч.
– Как вы здесь оказались, леда?
Даже понимая, что про крокодилов Галя, скорее всего, соврал, я испуганно бросилась в объятия своего спасителя. Тот напрягся.
– Мар? Что случилось? – а вот и другой блондин подоспел.
Я мазнула по нему взглядом. Сразу видно: эти двое – братья. Так похожи! Оба красивые, статные. Плечи широкие, ноги длинные. Под одеждой явно тренированные тела. У одного волосы струились по спине, у другого были заплетены в косу.
Блондин с распущенными волосами, к груди которого я отчаянно жалась, напоминал каменного истукана. Его мышцы казались неестественно твердыми, сердце под моей щекой колотилось, как бешеное.
– Леда, – голос незнакомца прозвучал хрипло. Эльф неуверенно опустил руки мне на плечи и попытался меня отстранить, но куда там! Я вцепилась в него, как клещ. – Все хорошо, не бойтесь. Мы поможем вам отсюда выбраться.
Дрожа от холода, я подняла голову. Лицо моего спасителя горело ярким румянцем. Он тяжело дышал и был так смущен, словно ни разу в жизни не держал в объятиях красивую девушку.
А может, действительно не держал.
– Ма-а-ар, – потрясенно прошептал рядом другой мужчина, – на ней нет корсета.
И мы с упомянутым Маром, как по команде, опустили взгляд.
И правда никакого корсета. И даже никакого лифчика. Мокрое платье плотно облегало внушительную грудь, сквозь тонкую белую ткань угадывались розовые ареолы сосков.
Да я ж почти голая!
Зеленые глаза Мара расширились. Дыхание участилось. Румянец стал гуще, а тело под моими руками напряглось еще больше.
Судорожно вздохнув, эльф отвернулся.
– Возьмите, леда, – пылая щеками, его спутник, тот, что с косой, снял с себя жилетку из бежевой кожи и протянул мне. Предложил прикрыть непотребства.
Я, разумеется, прикрыла, но даже после этого мои спасители неловко отводили взгляды.
Говоря про строгие нравы эльфийского народа, Галя, похоже, ничуть не преувеличивал. На вид этим мужчинам было лет двадцать пять, а вели они себя, как юные застенчивые девственники.
В мире, где нет фривольных журналов и всемирной паутины с доступом к взрослому контенту, а добрачные связи запрещены, мои просвечивающиеся под платьем соски – верх неприличия, зрелище ужасно пошлое и даже шокирующее.