– Да, Юля споткнулась о бордюр, а я уже услышал, как она пискнула от боли.
– Слава Богу, ничего серьезного. Главное, врач разрешил дома отлежаться. И Вам спасибо, что помогли.
– Меня не за что благодарить. Да и дочка у Вас, Виктория Николаевна, сильная девочка. Не плакала, не истерила. А другая могла бы.
– Да, Юленька у меня умничка. Вся в папу.
Об упоминании отца, девушка загрустила и взглядом уткнулась в чашку. И здесь я ее понимал. Сам уже несколько лет был без родителей, и мне часто не хватало посиделок с ними, разговоров, поддержки. Одно дело брат с сестрой, и другое мама с папой. А у Юльки, я был уверен, мама ее огромная опора и сила, ее поддержка. Правда, женщина ведь тоже нуждается в сильном, твердом плече. А вот где отец?..
– Захар, а сколько Вам лет? – уточнила мама, когда я, попрощавшись с Юлей прошел к входной двери.
– Двадцать восемь. Думаете, я буду приставать к Юле? – поинтересовался я, обувая кроссовки.
– Мне бы этого не хотелось.
– Позвольте узнать причину. Здесь может быть два варианта, либо я Вам неприятен, либо возраст.
– Да, это второе. Все же моя дочь несовершеннолетняя.
– Я не идиот, и меня не интересуют малолетние девушки. Даже если мне нравится Юля.
– А она Вам нравится?
Этот вопрос я оставил без ответа, но Виктория и так поняла меня.
– Вы не сердитесь на меня, я не со зла. На счет первого – Вы приятный молодой человек. Просто я волнуюсь за единственную дочь.
– Я Вас прекрасно понимаю. Если Вы не против, я завтра загляну. И да, вот, – я достал из кармана визитку и протянул ее Виктории, – там мой номер. Если что-то понадобится, всегда звоните.
– Спасибо Вам.
Я кивнул и, попрощавшись, вышел из квартиры.
Сделал глубокий вдох и улыбнулся.
Черт! Ну, почему она такая красивая? И стеснительная…
В кармане заиграл рингтон мобильного.
Гриша.
– Слушаю, брат.
– Захар, привет. Я нашел, где тусуется Гринич. Можем прямо сейчас поехать туда.
– Я поеду один, а ты будешь дома.
– Тогда я тебе не скину адрес, – серьезно ответил Гриша.
Ему хоть и было всего двадцать четыре, но он всегда переживал за родных и старался поддерживать в меру своих сил. И меня это очень волновало.
– Мелкий, уши надеру, – хмыкнул в трубку, выходя из лифта и спускаясь вниз по ступенькам.
– Да-да, я знаю.
– Жди, буду у тебя через двадцать минут.
– Договорились. Успею шнурки погладить. Гринич заценит.