– Юлька, не мельтеши, присаживайся.
Я кивнула и села по левую руку от него.
– Обрадовать нечем. Я не выяснил и вряд ли смогу узнать, чьи это художества. Дело в том, что написано через трафарет, и сама понимаешь, никто не скажет чьих рук дело. Разве полиция по отпечаткам, но уже поздно.
– Да нет, Захар, это было бы глупо идти в полицию из-за такого.
– Глупо не глупо, а ты присмотрись к Верке. У меня чуйка, что это она была.
– Зачем ей это?
– Завистливая она. Или ты еще не поняла, что никакая она не подруга тебе.
– Господи, я даже подумать не могла, что она может такое сделать.
– Я не утверждаю, кроха. Но нужно быть на чеку.
– Я понимаю. Я постараюсь держаться от нее подальше.
– Умничка. А вот начиненный перец очень вкусный.
– Мама старалась, – я улыбнулась, потому что понимала, Захар не лукавит, – положить добавки?
– С удовольствием.
Я взяла его тарелку и прошла к плите за добавкой. Пока накладывала, чувствовала на спине жгучий взгляд, и едва не уронила один перец. Стало жарко. Я не понимала, откуда во мне это ощущение, но я четко знала, что Захар смотрит на меня. Кажется, я скоро буду за километр его чувствовать. Ну вот как, как я могла в него влюбиться? Он же мне все равно никогда не ответит взаимностью.
– Захар! – произнесла громче, чем следовало бы, и поставила перед ним тарелку. – Захар, а… можно я задам тебе вопрос.
Присела рядом и схватила свой телефон, чтобы хоть чем-то занять руки и скрыть свое волнение.
– Задавай, кроха.
– Только ты ничего не подумай, ладно? Обещай, – я взяла его за руку, и он посмотрел мне в глаза, словно в душу заглянул. Но мне нравилось, что Захар воспринимал мои слова всерьез.
– Обещаю.
– Ладно. Скажи, ты бы… ты бы смог, ну предположим, смог бы влюбиться в такую, как я?
Боже, меня словно кипятком окатило – я это сказала. Так страшно и волнительно мне еще никогда не было.
Захар улыбнулся и, перехватив мою руку, сжал в своей ладони.
– Почему у тебя могут быть сомнения на этот счет?
Я пожала плечами и хотела отнять руку, но он не позволил.
– Так смог бы?
Сарбаев помассировал каждый пальчик, словно пытался меня успокоить. А потом, снова посмотрев мне в глаза, тихо произнес:
– Ты станешь моей, как только тебе исполнится восемнадцать.
Утро понедельника наступило слишком быстро. Но я, окрыленная тем, что случилось накануне, влетела в класс, ничего не замечая вокруг. Так счастлива была, как кажется, никогда. Хотя, я-то, по сути, впервые влюбилась, да еще и в кого? В самого Захара Сарбаева! Мамочки, да он же на двенадцать лет старше меня.