Я наслаждалась своим вторым шансом, новой жизнью, открытыми возможностями. Что такое безнадега и жизненный тупик, я прекрасно помнила и радовалась каждому мгновению свободы. Десять лет назад я почти не выходила из академии, с тоской смотря на шикарные магазины, богатых людей и даже элегантное убранство своего учебного заведения. Зависть грызла и отравляла душу.
Сейчас, вкусив роскоши сполна, я как никто знала: счастье – это когда хоть и лег спать на голодный желудок, зато здоровый и свободный. Наивысшее блаженство – когда ты волен делать выбор и распоряжаться своей жизнью сам.
Вечером перед началом занятий я сидела в парке при академии и смотрела на приезжавших студентов. Кто-то возвращался с каникул, кто-то только поступил, как и я. Прибывали преподаватели, бравшие отпуск на лето.
А я взяла в библиотеке книгу про минералы и самоцветы и перечитывала ее, иногда поглядывая на поток снующего туда-сюда народа. У меня была выгодная позиция на лавочке за кустами. Я видела всех, но мое присутствие оставалось незамеченным.
Первой из знакомых приехала Лирея Лунгрейв. Светловолосая, с большими голубыми глазами и идеальными манерами, тихая, приветливая девушка. Она не имела врагов и старалась обзавестись подругами. У нас с ней дружбы не получилось. Видимо, я хоть и была доверчивой, но все же не дурой. Общались мы, потому что она стала ходить с Эдгаром Шериданом на последнем курсе, кузеном Габриэля и Райана.
А сейчас мои чувства очень отличались от тех, что были раньше. Хотелось подойти и вцепиться ей в волосы. Двуличная гадина! Вон как мило всем улыбается, занося свои вещи в академию. Если я правильно помню, снаряжение она не купила. Мне кажется, это был ее метод и предлог познакомиться и сойтись с теми, с кем нужно. У меня цель была обратной.
Через какое-то время прибыл Габриэль. В отличие от брата, младший сын семьи Шеридан пошел в мать и был очень красив. Отчасти я понимаю, почему он тогда меня впечатлил, юную провинциальную девочку.
Это был его второй год обучения, и сначала я его даже не узнала. Сейчас, улыбчивый, смешливый, он мало напоминал того мужчину с потухшим, мертвым взглядом, с которым я разговаривала, казалось, совсем недавно. Если раньше я восхищалась внешностью молодого человека, сейчас один его вид вызывал отторжение и даже опасение.