– Конечно, ага.
Прикрываю глаза. Голова невыносимо кружится. От нервов и злости, наверное. Поняв, что разговаривать со мной он не станет, поднимаюсь, чтобы пойти в комнату, но меня шатает.
А потом я проваливаюсь в темноту…
Прихожу в себя в нашей с Феликсом спальне. В комнате горит ночник. Тру глаза и виски, голова ужасно болит. Как я тут оказалась? В кровати с… мужем? Но нет. Это не он. Слишком худощавая фигура. Лежит рядом со мной.
От мысли, что я переспала с кем-то другим, резко вздрагиваю.
Боже… Вот оно что! Вот что задумал Феликс!
Дверь распахивается, свет включается и я вижу мужа. Он, с улыбкой до ушей, хлопает в ладони.
– Ну, молодец… И как такая шлюха может требовать отдать ей дочь, а?
Страх струится по мне, словно колючее одеяло. Меня накрывает жгучей волной то ли от боли в теле, то ли от оцепенения, в котором я провела бог знает сколько времени.
Пытаюсь прислушаться к своим ощущениям, но конечности ватные, будто я тряпичная кукла и только-только начинаю приходить в себя. Однако никакой боли, кроме головной не чувствую.
Я помню лишь вкус кофе.
Проклятый кофе.
Он меня напоил. Напоил, сволочь, и сейчас наблюдает за собственным шоу. Ненависть сплетается со мной и прорастает, увеличиваясь в размерах. Как же я его презираю! Проклинаю!
Феликс продолжает смеяться и что-то говорить, а я сглатываю. Ком в горле и сухость во рту не дают даже дышать нормально. Шума в голове становится все больше.
Мужчина рядом со мной неожиданно шевелится и, откинув одеяло, садится спиной. Меня от страха откидывает в сторону, я почти падаю с постели. Кто он вообще такой? И что он со мной сделал? Что они сделали со мной, твари?
«Неужели это тот самый ублюдок, что возил меня с дочерью домой и посмел коснуться тогда?» – первое что приходит на ум.
Омерзение такое сильное, что меня начинает тошнить. Если он ко мне прикоснулся… Боже, надеюсь, что все обошлось лишь этим дешевым спектаклем.
Он встает на ноги совершенно голый и натягивает белье, я не успеваю даже отвернуться, поэтому просто закрываю глаза. А стоит ему встать ко мне лицом, я вижу молодого мужчину. Не больше двадцати пяти лет. Он самодовольно ухмыляется, глядя на меня, а когда Феликс недовольно кашляет, то резко теряется, затем возвращает маску надменности и собирает свои вещи с пола.
Он даже не пытается сделать вид, что его поймали. Испугаться.