Павел Ларионович хватается за ручку. Постукивает ею по столу, изучая меня внимательным взглядом.
– Юля Викторовна, я не спорю, учителей французского не так много. Учителей французского с вашими компетенциями – и подавно днём с огнём не сыщешь. Однако спонсоры, которые выделяют по несколько миллионов в год на улучшение условий учащихся – явление совсем уж редкое. Мы благодарны всей семье Петровых за то, что они совершают такие щедрые взносы в казну нашего лицея. Ваш благоустроенный кабинет, ноутбук, которым вы пользуетесь, оборудованный по последнему слову техники компьютерный класс, интерактивные материалы – вы думаете, я оплачиваю всё это из собственного кармана? Отнюдь. Думаете, нам дарит это государство? Нет и ещё раз нет. Всё это мы покупаем на деньги спонсоров. Именно поэтому вы должны согласиться. Мы с вами просто обязаны пойти навстречу Яну Дмитриевичу в его маленькой прихоти.
Естественно. Деньги. Всё в этом мире покупается и продаётся.
Молчу, обдумывая дальнейшую стратегию.
Переговорщик из меня так себе…
– Это репетиторство добавит мне нагрузки, – цепляюсь за любую возможность избежать «наказания».
– Предположим, с вашей нагрузкой я что-нибудь сделаю. Скажем, сниму с вас один класс.
– Забирайте восьмой «Б».
– Восьмой «Б» очень сложный. Екатерина Андреевна у нас женщина пожилая, она с ними не справится.
– То есть мне достаётся и Матвей, и его дядя? Двух Петровых на мою бедную голову слишком много!
– Работа педагогов никогда не была простой. Мы всегда находимся между нескольких огней: трудные дети, ещё более трудные родители этих детей, министерство образования, администрация, куча бумажной волокиты… И всегда, в любой ситуации, мы остаёмся крайними. Я это знаю. Но вы прекрасный педагог и я уверен, что вы справитесь. Хорошо, я сниму с вас занятия у седьмого «А».
– Седьмой «А» – золотые дети, – поджимаю недовольно губы. Обречённо вздыхаю. – Договоримся на десятый.
Директор молчит пару секунд, затем кивает.
– Хорошо. Десятый.
Встаю, прощаюсь и покидаю кабинет директора.
Очередной разговор ничего не дал, лишь усугубил моё и без того незавидное положение. Не то, чтобы я сильно надеялась на то, что Павел Ларионович примет мою сторону, ведь знаю, какие «золотые» детишки здесь учатся.
Перехватывая тетради поудобней, выхожу из школы.