Иса любит запах свежего мяса и всегда (ВСЕГДА) знакомится со своими должниками в своём кафе. Там, где сам нанизывает баранину на шампуры. Надеюсь, баранину…
В общем, портрет ясен?
Теперь разберёмся, как я к Исе на радары попал.
Если мы с вами живем в одном измерении, то вы наверняка слышали про криптовалюту. Мои клиенты слышат «криптовалюта», я слышу «лёгкие деньги». Мои клиенты слышат «прыгайте в последний поезд», я слышу «халява, плиз». У меня по два уха, и у них столько же. Но мы слышим разное.
Я в эти циферки на счетах не верю. Я верю в твёрдый доллар и бессмертную жадность.
Мои клиенты – те, кто в начале нулевых воткнул палку в землю и ОПА! Неожиданно обнаружили нефтяную скважину. А я? Я в начале двухтысячных дрался палками с пацанами из другого двора. Но время идёт. Я вырос. Да и дяди причесали доход, подкрутили НДС, но жадность – она осталась. И тут нарисовался я.
С детства у меня язык подвешен. Обаяние пришло с молоком матери.
Когда ты растёшь без отца, учишься как придётся. Рано начинаешь зарабатывать, что-то суетишь, что-то мутишь. Набиваешь шишки, оскомины, обрастаешь цинизмом и вдруг понимаешь, что помимо основной религии всей Руси пустила корни другая конфессия под названием КЭШизм. Храм там, где рынок. Рынок там, где лавэ из одних сложенных в молитве рук переходит в другие.
Долгое время мне везло. Я, как положено, обзавёлся квартирой на Патриках. Прикупил Bentley цвета мокрого асфальта, в котором салон до сих пор пахнет кожей. Мой шкаф выглядел как второй филиал ЦУМа. Я был богат, холост (впрочем, холостяком и остался) и свободолюбив.
А теперь…
Bentley мой уже не мой, а стоит с грустным видом у Исы, накрытый тёмной шёлковой тканью. Доки на квартиру уже подписаны и заверены нотариусом как дарственная. А вещички?.. Ну, пока висят. Ждут, кто их заберёт и натянет на свои плечи в своём гардеробе.
До уплаты долга у меня осталось пять дней. Или я пойду на шампур к Исе.
Я отвёл взгляд от бумаг, посмотрел пустым взглядом сквозь толпу, сквозь чужие заботы прохожих, и заплакал.
Мир расплывался… тёк со слезами по щекам и окроплял каплями чёрные брюки.
Мужики не плачут. Всё верно, мы просто промываем горем слёзные каналы.
Ай, плевать… Я хлюпал носом впервые за долгое время, дав волю чувствам.
Батя, который ушёл за баклажкой пива, когда мне было шесть, так и не вернулся, но кое-что он мне всё же завещал. Ролевую модель, ё-моё… Я брал пример, копировал поведение, где всё сводилось к одной схеме.