Единственным, кто мог составить конкуренцию этому могущественному роду, был король Гарсиании Миникус, одного из пяти королевств, существующих на Земле. Он горел лишь одним желанием – стать полноправным хозяином пяти королевств. Это он приютил сбежавшего из тюрьмы Ариана, опального дядю королевы Изабеллы, и оказал беглецу всяческую поддержку. Идти войной на Каритаум и свергнуть королевскую власть Миникус не мог, ибо каждый раз, когда кто-то на такое решался, вмешивалась семья Меканг, и им ничего не оставалось, кроме как отступать. Избавиться же от агрессора не могли: войти в Королевство Гарсиании не только не представлялось возможным, но и несло за собой большие потери, которых Каган не хотел для народа Каритаума. Уцелевшие беженцы оттуда доносили слухи о том, что на территории Гарсиании действует жёсткий тоталитарный режим, все жители живут в страхе и беспрекословно находятся во власти короля. Гарсиания была узурпирована отцом Миникуса в своё время.
Семья Мекангов с самого начала своей долгой истории была предана трону. Эта неразрывная связь правящей династии и самого могущественного рода королевства стала союзом, который нелегко было сломить. Какое бы оружие ни создавалось противниками, какая бы армия ни собиралась, по старинному преданию, Меканги владели мощным сдерживающим оружием и силой, которую Каган не использовал, боясь уничтожения всего мира, и держал в подземелье на одной из своих баз. Открыть путь к нему мог лишь представитель рода, к которому был передан ключ от его потомка. Любые другие члены семьи без определения наследования не смогли бы открыть дверь к оружию, даже если бы украли его… Требовалось официальное признание следующего наследника путём передачи из рук в руки… Словно закон был скреплён какой-то магической силой…
И вот теперь в саду сидели друг напротив друга два человека, представляющие Каритаум.
– Ты готова? – аккуратно, но с вызовом спросил Каган у королевы.
Изабелла, тяжело вздохнув, протянула руку, чтобы тот помог ей встать. И, когда они стояли, она ответила, глядя ему в глаза взглядом, полным одновременно и уверенности, и страха:
– Готова ли я стать свидетелем казни человека, являющегося одновременно убийцей моих родителей и отцом моего ещё не рождённого ребёнка? Увы, он не оставил мне выбора…