Глава 6. Какая ж мать
На раут у Осборнов граф прибыл одним из первых. Перед этим оформил покупки так, чтобы их доставили ему в имение в день его приезда. Какой удобный сервис, и выходит не дороже, чем снаряжать отдельный экипаж. Все-таки люди поднаторели в том, чтобы создавать услуги, которые экономят им время. А все потому, что человеческая жизнь невероятно коротка.
Только игрушки для Эдриана он привезет лично, хотя в этом и не было ни малейшего смысла. Мальчику же все равно вручит их тетка. С обычной прибауткой про отца, который не в состоянии вырваться со службы на границе в Межмирье, где он спасает весь белый свет от очередной кровопролитной войны. Скоро и эта сказка перестанет действовать, и мальчик поверит в то, что родителям он не нужен.
Несмотря на то, что находиться с сыном, который и не догадывался, что он рядом, было чем-то вроде невыносимо-сладкой боли, Эттвуд рвался сюда при первой возможности. Доказательств этому нет, но он верил, что в его присутствии Эдриану легче, чем без него.
Алисия назначила встречу в голубой гостиной, как будто сама являлась хозяйкой дома. Энтони и этому бы не удивился. Монна негласно правила сразу в нескольких нейтральных мирах. Все зависело от того, какие из них ей назначили под опеку. Хотя данных о том, что теперь она отвечает за Мидиус со стороны пресветлых, – именно так назывался этот мир, в котором застряли его сын и тетушка, – в Аду еще не получали.
Энтони взял несколько газет и уселся на кушетке, вытянув длинные ноги. Скорее всего светлая опоздает. Не сумеет отказать себе в этой маленькой радости… Так и вышло. Она появилась на двадцать минут позже назначенного времени. Вошла бесшумно. Он ощутил ее присутствие по покалыванию в ладонях. Так его огонь реагировал на угрозу со стороны извечного врага.
Алисия встала в центре комнаты. Прямая, как палка. Впрочем, чтобы позволить себе такое прозаичное сравнение, мужчина любой природы, от архангела до князя тьмы, должен был потратить часть жизни и выковать иммунитет. У Эттвуда на это ушло примерно сто лет. Легко отделался.
Солнце через окно играло в ее золотых локонах. В ее случае любое освещение лишь подчеркивало непреложный факт: с годами монны только хорошели. Возраст угадывался разве что в четкости линий. Как будто над лицом работал гениальный скульптор. Характер сформирован – и уголки губ изогнуты вот так, а брови пошли вот туда.