Ага.
Еще бы он послушал.
Сгреб в охапку. Подбросил, перехватывая под попку. И сел обратно. Со мной на руках.
– Сиди смирно.
– Эй, Лихач, телку свою хватит гонять по камере, – из-за угла донесся насмешливый голос дежурного.
– За своими телками смотри, – рыкнул Лихач в ответ. – У меня только хорошие девочки.
Я замерла в его руках.
А, правда, так намного теплее.
Он же огромный. И жаркий как печка. Я заерзала, устроилась поудобнее на коленках.
– Ножки сюда клади, – он подхватил мои ноги и поставил их прямо на лавку. – Пахнешь вкусно, Лапуль.
Он провел носом по моему уху.
Коснулся мимолетно губами щеки. Сжал вдруг крепко в руках. Зарылся носом в шею под волосы. Выдохнул шумно, с тихим рычанием.
И отстранился
Навалился спиной на стену, уложил меня на себя.
Я застыла в его руках как кукла.
Под попкой явно все было напряжено. Ощущалось ого-го как! Но приставать и намекать на что-то он не стал.
Странный он. То пугает меня, то заботится и защищает так, словно любит меня без памяти.
Теплое дыхание Лихача проникало сквозь волосы. Он как будто задумался. Поглаживал мои голые колени и молчал.
Молчала и я.
Что еще делать?
Когда нас задержали, он кому-то успел позвонить. И на этом все. Дальше кататься пришлось в патрульной машине, а сейчас вот. Сидеть в тесных объятиях этого невозможного большого человека в стылом обезьяннике районного отделения.
Шикарное свидание.
Я улыбнулась в полудреме.
Романтика.
Такое точно до самой смерти не забудешь.
Глаза слипались. У нас обоих отобрали телефоны, так что сколько времени я не знала. Но дело явно уже идет к утру.
Широкая грудь Лихача ритмично поднималась и опускалась от мощного дыхания. Его прикосновения были мягкими, ласкающими. И отторжения уже не вызывали.
Но заснуть мне не удалось.
– Выходите, герои ночных дорог, – полицейский загрохотал замком по металлическим прутьям камеры.
– Ссс, – раздраженно зашипел Лихач, едва я встрепенулась в его руках. – Разбудил, бля.
– Не, ну можете до утра сидеть, мне-то что.
– Нет! – я вскочила на ноги. – Нет, мы пойдем! А можно уже, да?
– На выход, – полицейский распахнул передо мной дверь. – Лихач, не прощаюсь.
– Пош-шел ты!
Я испуганно вцепилась в его руку.
Потянула вперед, за собой. Знаменитость, тоже мне! Зачем грубить? Опять же посадят!
Выдохнуть получилось только на крыльце.
Я огляделась. И где мы? В сером предрассветном сумраке даже не получалось узнать район, в котором мы оказались.