– Это же дети, мечтатели. Они верят в пророчество Циолковского о плывущих в небесах, выше птиц, громадных дирижаблях объёмом в миллион кубометров, перевозящих тысячи пассажиров и сотни тонн груза. Они, как наяву, видят эскадру, на которую страна собирает по копейкам деньги, да не одну, две, три, десять эскадр, рассылающих свои краснозвёздные корабли во все концы страны и в другие края, к иным континентам и полюсам. Они верят в это, даже тогда, когда видят, что всё получается вдвое медленнее, в пять раз дороже, а большая часть задуманного не получается совсем.
Нобиле не реагировал на пылкую речь Трояни.
– Ладно, хорошо, – Трояни слегка хлопнул ладонью по своей коленке, – ты – технический руководитель Дирижаблестроя, я у тебя в подчинении. Командуй! Не забудь, у меня контракт только на три года.
Но Нобиле уже толком и не слушал Трояни, про себя формировал решение: при проектировании первого дирижабля на восемнадцать тысяч пятьсот кубометров по минимуму отступать от конструкции своего N–1.
5
– Всего лишь шестьдесят копеек? Может быть, целых шестьдесят копеек? Да на них я могу купить… – юркий человечек запнулся, что–то промычал себе под нос и продолжил уже вслух, – …а не какую–то цветастую бумажку. Я и так сверхурочно работаю… уж отдаю себя делу поболе некоторых… – бросил недовольный взгляд на стопу цветных плакатов.
С верхнего плаката надвигались потоки пузатых дирижаблей с призывом к их строительству. Плакат сообщал «Не отдельные дирижабли, а целая Ленинская эскадра дирижаблей, – вот что нужно СССР». Огромный нос дирижабля «Ленин», с большой красной звездой, упирался в слово «построим» и немного придавливал лозунг «Осоавиахим – опора мирного труда и обороны СССР». В глаза бросался, так некстати поставленный в левом верхнем углу, ценник «Цена 60 коп.»
Настя, распространяющая плакаты, не смутилась от возгласов юркого человечка, лишь пожала плечами:
– Ну, не хотите, товарищ Купавин, не покупайте!
– Да нет уж, теперь со свету сживут. Что я не за флот, что ли? – юркий протянул рублёвую купюру.
Харабковский посмотрел на юркого, подумал: «Вовремя же Настя его фамилию напомнила» и сказал:
– Вот ты какой… Купавин… без комментариев не обходишься.
– Герц Беркович, я не то чтобы, но… – Купавин заискивающе смотрел на Харабковского, – не то чтобы… – хотел что–то ещё сказать, но слова как–то замялись и испарились, не успев оформиться в звук.