Подошёл к печке–голландке, открыл заслонку, подвешенную на петлях и бросил всю пачку на чугунную решётку. Несмотря на то, что пламя жадно поглощало сухую бумагу, Трояни всё же несколько раз пошебуршал кочергой.
Домработница Нюра, до этого молчавшая, вдруг зарыдала:
– Он такой молодой… третёвась такой энергичный был… и сразу свалился…
Трояни уставился на Нюру, удивился про себя, что бывают такие крупные слёзы.
– Целый час скорую ждали… он за живот держится… пот с него градом… и эта курица тут прыгает… я–то, дура, ругала его за эту чёртову курицу… чувствую, плохо ему, а он на курицу эту всё смотрит… это, оказывается, так ждёт скорую, и ведь болит у него… я чувствовала.., и, дура, эту курицу всё отгоняю, а он говорит: «Нет, нет, Нюра, Доменика – жизнь!» И не даёт отгонять… и вот так сам… быстро… жизнь… жизнь… жалко… молодой ведь.
Трояни сообразил что представилось Нюре, и попытался объяснить на русском, сопровождая трудные места жестами. Выставил вперёд ладонь, как бы попросил остановить причитания, помотал головой и сказал:
– Нет, нет, Нобиле – хорошо… Операция – хорошо…
Нюра замерла и уставилась на Трояни.
– У–уф! Чего это столько дыму–то?! – в комнату, взмахивая перед собой руками, вбежала Мария Андреевна, за ней, – в три прыжка, – большая собака, от которой шарахнулся в сторону Визокки.
– Мы уже закончили! – Трояни сразу перешёл на итальянский, кивнул на собаку. – А это что за монстр? Ещё одна питомица Нобиле?
Мария Андреевна поняла, что процедура сжигания бумаг контролируемая – успокоилась.
– Да, когда дочь Нобиле приезжала, тогда и появилась. Не знаю, откуда… – Мария Андреевна пожала плечами, – с улицы вроде… когда щенком была ещё терпимо, а сейчас… Нобиле велел к кому–нибудь пристроить. Я и водила её своим знакомым показывать. Договорились в деревню отправить.
– Главное, чтобы та обратно не прибежала, – Трояни чуть улыбнулся и посмотрел на Визокки, – помнишь, как от Муссолини не могли избавиться?
Мария Андреевна, не понимая о чём речь, в ожидании разъяснений, посмотрела то на одного, то на другого. Визокки стал рассказывать:
– Собака у нас на заводе в Риме была. Рабочие дали ей кличку – Муссолини. Они особо не мудрят, любят клички давать в честь политических деятелей. Собак было достаточно, в основном, сторожевые. А вот Муссолини как–то сама появилась, неизвестно откуда, – Визокки задумался, – уж не знаю кобель или сука… но собака умная, ласковая. Освоилась в одной из мастерских – общей любимицей стала.