Слезы катятся по лицу, а я даже не замечаю. Снимаю свитер, оставаясь в майке, и дрожащими пальцами расстегивая джинсы. Легкие потрепанные балетки отставляю в сторону и одним движением спускаю штаны, ощущая себя на каком-то аукционе прошлого времени.
Стыд, смущение, унижение.
Все в одном флаконе коррелирует собственную ярость на эту жизнь, а особенно на Аллу. Но стиснув зубы продолжаю.
Остаюсь в белье и майке, не смея оторвать взгляд от пола. Слышу тяжелые шаги, а затем и вижу идеально очищенные носки его ботинок.
– Я говорил остановиться? Сдерживаю всхлип.
В эту минуту хочется провалиться сквозь землю, исчезнуть и забыть этот момент.
Давай, Сонь, ты сможешь. Ты знаешь цену.
Стягиваю майку, а затем и белье.
– В глаза смотри.
Капли соленой влаги оставляют отметины на полу, но я не могу подчиниться. Я впервые отчетливо чувствую себя так, будто я вещь.
Неприятно, обидно и уязвимо.
Мужчина хватает мой подбородок, рывком дергая вверх и смотрит в глаза. Из-за пелены слез он размыт, но это даже и к лучшему.
Я оправлюсь, сотру из памяти этот момент, как и все плохие, что прячу в закромах своей души. И буду гордо смотреть ему в лицо.
Просто для этого нужно время.
Юматов рассматривает, наблюдая как текут слезы с каким-то больным триумфом и наслаждением.
Изверг, которому нравится показывать свою власть, унижая людей.
Изверг, к которому я собственноручно обратилась за помощью.
– Несмотря на то, что ты лжешь…уж слишком ладная ты, Умница. – посылает жесткий взгляд: – А сейчас свободна.
Чеканит, отпуская подбородок.
Хватаю вещи с пола, принимаясь одеваться. Если бы только у меня были другие варианты…
Но сама бы я точно не справилась.
Показательное выступление открыло лицо жестокого и циничного хладнокровного человека.
Наверное, моя ошибка, что я рано расслабилась.
Без слов вылетаю из помещения, толкаясь сквозь толпу в клубе. Слезы не останавливаются, но мне плевать.
Сейчас хочется лишь одного, отмыться от этого чувства. Чувства того, что я продалась, чувства того, что меня будут защищать, только если я отплачу телом. Чувства того, что моя жизнь теперь до конца потеряна.
Искалеченная душа, мечтающая вырваться из трясины сейчас надрывно воет, не желая быть собственностью еще одного ублюдка.
Наверное наивно было рассчитывать, что Юматов окажется лучше того, кому должна Алла.