– Я тебя понял, можешь не продолжать. Только понимаешь… Другие ничего не изменят.
Человек поёжился. Он думал о том, что надо было переодеться в сухую одежду, но одна только мысль об этом наводила неприятное настроение: плечо болело, голова тоже, двигать рукой из-за бинтов было неудобно. Но от сквозняка становилось холодно и сыро. В носу и глазах безжалостно щипало от дыма и недосыпа. Темнота с яркими бликами от огня на стенах нагоняли только две мысли. Сейчас бы поспать. Сейчас бы согреться…
– Не принимай первое впечатление за любовь, дружище. Я тебе серьёзно говорю, пройдёт это всё, как осень в южных странах. И возвращаться будет, и уходить, и мерещиться, что вот она, рядом ещё. Девушки… Такие они, коварные. Привлекут внимание, а потом убегают. А нам вспоминать их, страдать, хотеть снова увидеть. Может, этого они и добиваются – мужской слабости… Дай-ка сюда, – мужчина потянулся за своей бутылкой, – а-то все эти сопли мне глаза и горло уже разъедают.
Пэтдви тихо посмеялся, возвращая бутыль бенниру. Может, в самом деле сейчас легче станет…?
В камине треснул сук. На рефлексах человек дёрнул простреленным плечом и тут же поморщился от мерзкой боли.
«Косолапый будет в ярости… Надо бы задобрить его потом как-нибудь. Вот ведь напасть, – почти вслух бормотал Пэтдви, – снова с пустыми руками… Хорошо, хоть без хвоста. Интересно, а Она вспомнила меня? …»
Кудрявый помотал головой, чуть удивлённый тем, что приходится отгонять такие приятные мысли. Вот она, напасть. Может быть, друг прав? Всё пройдёт, всё забудется и утрясётся…
«Время покажет. Да, именно время. Оно или сломает, или наточит камень водой…»
– Отдохнуть тебе надо, – Сад поднялся с кресла, подошёл к другу. Он чувствовал себя сильно старше и опытнее, хотя отличием в возрасте был всего год, а в «опыте» – беннирская натура. Пэтдви человек. Он, должно быть, понимает меньше… Хотя было это совсем не так. Все мы горазды думать о себе больше, нежели о других. Как бы ни хотели иного.
– Надо выезжать, – парень поднялся с кресла и направился к двери. Голова неумолимо кружилась то ли от слабости, то ли от пережитого за день. Шпион натянул свою дырявую, старую ветровку. Ткань затрещала, когда Пэтдви, сжав зубы, переборщил с натягиванием рукава на перебинтованное плечо. – Отдыхать лучше не в чужом лесу, а на собственной койке. Поехали! – парень постучал в стену, за которой сидела половина отряда.