Сад молча наблюдал за тем, как друг вспоминает о недавних событиях. Как меняется в лице чуть ли не каждые пять секунд. И как собирает волосы в низкий хвост и начинает потирать виски пальцами, желая прогнать боль оттуда.
«Вот уж кому больше, наверное, наливать не стану», – подумал Сад с усмешкой. Анкер поднял на него недобрый взгляд, так с кровати и не встав.
Естественно, он подумал чуть позже о том, что ему этой ночью приснилось. Высокое, далёкое небо. Созвездия, свобода, просторы. Принцесса… Да, это Она снилась ему. Брала за руку, прижималась, указывала на упавшую звезду. Горькие мечты… Какое дело будет наследнице гриммского престола до адепта гвельгфской академии? Правильно. Дело государственной важности… Но сон настойчиво лез в голову и сбивал с какой-либо мысли. «Так загадай желание, милая…», – сказал он Ей. Позволила бы она ему в действительности так говорить с собой?
И так захотелось придушить к такой-то матери этого дружка… Такой сон испоганил! Не в первый раз уже, а в очередной. Пэтдви, наверное, многое бы отдал ради позволения пообщаться с этой девушкой. Чем же Она так зацепила? …
В комнате Пэтдви мебели было не много. Койка, тумбочка рядом, напольная полка для всякой мелочи, напротив стоял небольшой стол, на котором было разбросано его барахло, шкафчик на столешнице с бумагой, тетрадями для творчества, банкой с карандашами и ручками, один большой шкаф, вмещающий в себе всю его одежду, обувь, одеяния на разную погоду. Были в нём даже зимние плащи, хотя в беннирских землях холодов отродясь не было. Стены были светло-кремового цвета, потолок белым, пол – деревянным.
– Устал после вчерашнего? – Друг не знал о том, как долго Анкер не спал. Учёба, тренировки, недостижимая цель брали верх над усталостью.
Сад, убедившись, что с другом всё хорошо, поднялся и хотел уже уйти, но ответ заставил остановиться.
– Найду уж силы когда-нибудь пристрелить тебя.
Глаза неумолимо слипались и слезились, волосы, наспех собранные в небрежный хвост, уже начали из него вылезать и мешаться. Тело ныло, рука болела, голова тоже… В прочем, жить можно.
– Неужели я снова ворвался в твой сон и уничтожил всю идиллию? – смех Сада заставил Анкера поморщиться от новой боли в голове. Кудрявый регулярно делился с бенниром своими снами, и каждый раз они менялись, раскрашивались, делились какой-то надеждой.