Когда, наконец, прозвенел звонок, в аудитории тут же поднялся привычный хаос. Застучали стулья, послышался скрип обуви, зашуршали сумки и тетради, голоса зазвучали громче, живее, свободнее – всем хотелось поскорее сбросить с себя усталость дня и вырваться наружу.
Некоторые, самые нетерпеливые, уже минут десять как сидели на краешках стульев, натянув рюкзаки и сжимая сумки, готовые в любой миг сорваться к выходу и первыми оказаться у гардероба. Сейчас они стремительно покидали аудиторию, пытаясь обогнать друг друга.
Я не торопилась. Осталась на своём месте, чуть поёрзав, чувствуя, как задеревенели мышцы от долгого неподвижного сидения. С наслаждением потянулась, размяла шею и плечи, потом медленно и методично собрала вещи в рюкзак.
Выйду позже всех – не страшно, мне уже не привыкать.
Коридор постепенно пустел. Я поднялась, закинула рюкзак на плечо и направилась к выходу, шагая осторожно и неторопливо.
Голова была тяжёлой, а мысли ленивыми, но в груди росло тихое облегчение: ещё один бесконечно длинный день закончился.
И вдруг замерла.
Фотоаппарат.
Сердце сжалось.
Как я могла о нем забыть?
Фотоаппарат – единственное, что для меня по-настоящему важно.
Нельзя его потерять. Ни за что.
Я развернулась и быстро пошла обратно, сталкиваясь с тем, кто шел мне навстречу.
Сквозь толпу было невероятно сложно пробираться, и я уже ощущала, как внутри поднимается беспокойство. Дверь была приоткрыта – хорошо, ещё не закрыли. Захожу, оглядываюсь. И тут замечаю: кто-то спит прямо за партой.
Я подошла ближе, наклонилась и осторожно дотронулась до локтя.
– Эй, просыпайся, – шепчу.
Парень шевельнулся, заморгал. Дима Лукьянов. Конечно.
В этот момент дверь резко захлопнулась.
– Ээй! Мы ещё здесь! – я бросилась к выходу, дёрнула ручку.
Заперто.
Снаружи раздался щелчок поворачивающегося ключа.
Я замерла, перевела взгляд на Диму.
– Нас закрыли?
Он вскочил и рывком оказался у двери. С силой потянул на себя – бесполезно. Она даже не дрогнула. Сплошное полотно без ручки снаружи, без щелей, без окошка – словно специально созданное для того, чтобы держать нас взаперти.
– Отлично, – выдохнул он сквозь зубы. – Просто замечательно.
Он несколько раз резко ударил кулаком по дереву. Громко. Резко. По коридору должно было отозваться эхо – но не отозвалось. Было глухо, как в могиле.