Я прохожу мимо, не задерживаясь.
В актовом зале уже играет музыка.
Бас отдается в груди, вибрация проходит по полу. Свет дробится разноцветными бликами, отражаясь от стен, заливая подиум неоновыми вспышками. Танцы в самом разгаре: толпа двигается в такт, переплетение рук, смех, мелькающие силуэты.
Я ловлю моменты.
Камера становится продолжением моего взгляда. Щелчок – и девушка в кружевном платье смеётся, запрокидывая голову. Щелчок – и парень с непослушными кудрями наливает в пластиковый стакан что-то янтарное, подсвеченное огнями.
Я скрываюсь за объективом, прячась за привычным барьером.
Но вдруг вижу его.
Дима.
Он стоит в стороне, чуть покачиваясь, с полуулыбкой, в которой нет ничего от прежней лёгкости. В руке стакан. Голос кого-то рядом размывается в общем гуле, а он даже не пытается сосредоточиться, не пытается поддержать разговор.
Он пьян.
И я не знаю, что делать с этим знанием.
Он качает головой в такт музыке, расстёгивает пуговицы на рубашке, смеётся с друзьями.
И слишком поздно я понимаю, что он идёт прямо ко мне.
В этот момент заиграла медленная музыка, и ди-джей объявил:
– Парни, приглашаем дам!
Дима останавливается прямо передо мной.
– Потанцуем?
Голос небрежный, будто он даже не ждет отказа.
Я делаю шаг назад.
– Прости, я не танцую. Я работаю.
Я показываю ему фотоаппарат, но он…
Вырывает его у меня из рук.
– Только после танца.
Я замираю.
– Пожалуйста, отдай!
Он ухмыляется, подходит ближе.
Слишком близко.
Спиртовое амбре накрывает меня.
– Как тебя там зовут?
– Варя.
Я говорю тихо, почти бурчу, но он слышит.
Меня мутит от запаха алкоголя.
– Дай мне фотоаппарат.
– Сначала танец.
Рука на талии.
Я не могу отстраниться.
Его движения небрежные, шаткие, он едва держится на ногах.
Я чувствую взгляды на себе.
Мне кажется, что все смотрят только на нас.
Мне хочется исчезнуть.
Но я не могу управлять реальностью.
Я не могу разбудить себя.
Я не во сне.
Наконец музыка стихает.
Дима снимает с шеи мой фотоаппарат.
– На, забирай, если сможешь.
Я тянусь, но он отводит руку назад и смеется, словно издевается.
– Ладно, шучу, держи.
Он наконец возвращает фотоаппарат, и я, не раздумывая, поворачиваюсь к выходу.
Я разворачиваюсь и спешу прочь прямо к выходу.
Ночной воздух влажный, тяжелый, пахнет сыростью асфальта, мокрым железом и чем-то ржавым. Дождь то ли только что прошёл, то ли просто город живёт в этом вечном запахе промозглого бетона.