– Но сказали же… – девушка беспомощно посмотрела на Киру.
– Ты здесь не останешься, ясно?
Кира схватила главврача за запястье.
– Антипов, ты что творишь? Какой отказ от дальнейшего лечения, ты видел?! Она же через неделю паралитиком станет!
– Лина несовершеннолетняя, за нее решают опекуны или родители.
Наталья и ее муж бесцеремонно отключали провода, пока Лина испуганно и дезориентировано бормотала, что хочет остаться
– А если начнется отторжение? А реабилитацию они ей смогут обеспечить? С каких пор у людей нет прав до восемнадцати?
– А с таких, что у нас свобода личных взглядов. У родителей приоритет, – Антипов потер переносицу, – скажи спасибо, что я тебя прикрыл.
– Прикрыл от чего?
– От того, что ты сделала операцию без согласия родителей.
Кире окончательно начало казаться, что она находится в каком-то сюрреалистическом мире, правил которого не знает. Собственный нейроинтерфейс услужливо принялся подсовывать статьи УК и данные соцопросов по поводу «имеют ли дети право сами принимать решения о своей жизни» и «сколько дают врачам за самоуправство».
– Она умирала, – Кира прислонилась спиной к стене, – У нее мозг вытекал через черепную коробку. Я должна была ждать, пока мадам «я веган и люблю вымирающих животных» закончит цифровой детокс и на сообщение ответит? Так, я бы уже сидела, только за неоказание помощи!
Антипов отвел Киру подальше от палаты.
– Ты бы не сидела, потому что могла отказаться от операции.
– Я хирург! И меня так же спасали в свое время.
– Тебе было двадцать девять. И в медкнижке было огромными неоновыми буквами написано «разрешаю любые манипуляции со своим телом, а также донорство органов в случае смерти мозга».
– Лина умирала, Игорь. Ей семнадцать, она в этой жизни не видела ничего. Надо было ее инвалидом оставить? С мозгом трехлетки? Наверное, мамочке было бы приятно строить из себя вечную жертву и денежки собирать. А так теперь еще перед сектантами стыдно.
– А ты не думала, что девочка могла и сама быть против?
Кира сделала глубокий вдох.
– Игорь, ты же акушер. Ты часто пациенток спрашиваешь, хотят они жить или предпочтут кровью истечь как в былые времена? Как-то исторически сложилось, что жизнь пациента в приоритете!
– Кира! Ты произвела сложную и идеологически спорную операцию на несовершеннолетней. Даже не уведомив родителей!