Выяснилась и еще одна любопытная деталь: диспетчер отправил машину не на угол канала Грибоедова и Римского-Корсакова (как я просила), а конкретно на Римского-Корсакова, к дому 119, которого там отродясь не было. И тут уже таксист начал удивляться и звонить диспетчеру, где, мол, мои заказчики?
Пока мы нашлись и сели в машину, набежало еще 15 минут. 15 драгоценных минут того самого часа, за который мы должны были добраться до вокзала и найти наш поезд.
«Да вы не волнуйтесь, это же вам не Москва, у нас без пробок!» – пообещал спокойный, как танк, водитель, настраивая в салоне радиоприемник.
«Быстрее!» – умоляю я и мысленно подсчитываю статьи расходов на случай, если мы опоздаем на поезд. Картинка получается неутешительная. У нас осталась 1 тысяча рублей, а ключи от дома, который мы покинули, уже оставлены в квартире, дверь мы захлопнули. В случае чего, коротать нам ночь на вокзале. А что же потом?
Денег не хватит на два билета до Москвы. Даже если мы возьмем самый дешевый поезд, даже если это будет плацкарт. Все это живо пролетает в голове, пока мы выруливаем на Невский.
«Мама, Казанский собор!» – говорит с заднего сиденья дочь, придерживая бедром чемодан, а другим бедром – мешок с нашей обувью и мешок с мусором, который нам велено было выбросить «где-нибудь по дороге».
Какой там, к черту, собор! Господи, помоги добраться до вокзала, чтобы на поезд успеть! Не хочу быть бомжом! В Москву хочу! Там у меня квартира своя, и хороший ремонт, и чистая ванна…
Едем, как можем. Вот уже и Невский кончается, и шпиль на вокзальной площади виден. Хлоп! И мы попадаем в пробку. И встаем намертво.
Вечер перестает быть томным – до отправления поезда остается 15 минут.
Мы выскакиваем из такси и бежим, сломя голову. Я с чемоданом, Соня – с пакетом обуви и мусором.
По дороге дочь как-то успевает пристроить мусорный груз, надоевший уже до смерти. Делает она это, не снижая скорости: эхо падения пакета в урну мы слышим уже издалека…
Ближе к вокзальному шпилю мне становится плохо. Дышать нечем, горло пересыхает.
«Я больше не могу», – говорю обреченно, словно прощаясь с жизнью.
Соня принимает взрослое решение. Она подхватывает мою дорожную сумку, чемодан, все это пристраивает к своей ручной клади, а свободным мизинцем цепляет меня за палец: «Продолжаем гонку!».