– Что это значит?
– Это значит, что я не еду на Олимпиаду. А раз так, то зачем мне вообще всё это нужно?
– С чего ты взяла?
– Меня нет в списках претенденток, и никто не собирается тратить своё время на такую бездарность, сколько бы за меня ни заплатили…
– Кто за тебя платил? – удивляюсь я.
Насколько я могу судить, Сена точно не чьё-то протеже: она живёт в общежитии, выкладывается на каждой тренировке и пытается выжить в стране с чужим языком и совершенно непривычным менталитетом. Рита просто не может этого не замечать – она же её тренер и проводит с ней гораздо больше времени, чем я. Хотя теперь это утверждение кажется сомнительным, учитывая, что Зефирка оказывается у меня дома уже в третий раз.
– Ой, какая разница! Главное, что я не попаду в сборную!
– Но ведь ещё ничего не решено…
Почему она решила, будто всё уже кончено? Никогда не поверю, что девушка с таким упорством и железным характером могла так просто опустить руки.
– Боже мой, какой же ты сексуальный! – внезапно выпаливает она, напрочь игнорируя мой ответ и весь предыдущий разговор.
Впервые вижу Зефирку такой расслабленной: рассеянный взгляд, глуповатое хихиканье и скачки с темы на тему совершенно ей несвойственны. И всё же почему-то мне хочется познакомиться с этой её версией поближе.
– Сена, ты не могла бы… – я собираюсь попросить её сесть нормально, но вместо этого девушка вдруг начинает стягивать с себя худи и легинсы. – Что ты делаешь?
– Я тоже хочу быть секси! Для тебя! Смотри!
Она остаётся лишь в длинной футболке и спортивных трусиках, которые я бы даже не заметил, если бы она демонстративно не закинула свои стройные ноги на приборную панель.
Чёрт возьми! Как объяснить этой сумасшедшей девчонке, что я тоже живой человек и нервы мои далеко не железные? Резко сворачиваю на ближайшую обочину и останавливаю машину. Если продолжу вести авто и одновременно пытаться образумить её – это точно закончится катастрофой.
– Сена, пожалуйста, оденься! – холодно приказываю я, выворачивая её худи и пытаясь натянуть его обратно на девушку.
– Хм… – она капризно выпячивает губы, словно обиженный ребёнок. – Я тебе совсем не нравлюсь?
Опять двадцать пять! Не успеваю открыть рот для ответа, как она вновь перебивает меня своим лепетом:
– Да куда уж мне! Тебя такие красотки обхаживают…