Витя наклонился, чтобы завязать. Тянуть было некуда, но Тая осталась сидеть за столом. Сгребла получившиеся гирлянды в два шопера. На одном красным было отпечатано «НЕ ВРЕМЯ ПАНИКОВАТЬ», на другом вышит маленький желтый нарцисс. Тая погладила его пальцем, стежки приятно бугрились на хлопковой ткани.
– Тая, – позвал из гостиной Лева. – Подойди, пожалуйста.
Тая закусила губу. Глянула на остальных. Витя смотрел сочувственно, Шурка молча показал средний палец, Влада пожала плечами. Спасибо, очень помогли. Тая поднялась, зачем-то одернула край футболки, хорошо, что волосы не пригладила.
Лева сидел за обеденным столом. Вся комната – слишком большая, обставленная бездушной мебелью за хреналлион рублей, – словно бы обступала его, сдавливала, но не пускала в себя. Лева никогда не вписывался в их квартиру. В этом они с Таей были похожи.
– Ну? – спросила она, застыв на пороге.
Лева поднял на нее уставшие глаза. Мешки под ними были такими – хоть свежие трупы прячь. Лева молчал и смотрел. Тая не выдержала первой.
– Мы поехали, короче, – сказала она, раскачиваясь с пятки на носок и обратно.
– И как поедете? – поинтересовался Лева ровным голосом.
Тая мысленно добавила к количеству слов, что Лева сказал ей за последние два с половиной месяца, еще три штуки.
– Шурка с машиной, – ответила она. – Да мы быстро, там дел минут на двадцать всего.
– Он на служебной? – уточнил Лева.
Тая добавила в копилку слов еще три.
– Нет, сдал после дежурства, на обычной поедем.
Лева закрыл глаза, потер их пальцами, надавил, словно бы надеялся сам себя ослепить и не видеть всего этого кошмара. Папа всегда так делал, когда обдумывал что-то неприятное. Тая отвернулась. Лева еще посидел так и сдался. Поднялся с кресла.
– Только Шуркиной тачки там не хватало. Я вас отвезу.
– Перестань, ты же не хотел с нами… – начала Тая, но Лева ее уже не слушал.
Протиснулся мимо нее в коридор. Прохромал в гостевую спальню, которую давно уже все считали не гостевой, а Левиной. От вида его узкой спины и курчавого затылка сдавило в груди, Тая потерла кулаком под горлом и вернулась к остальным.
– Лева с нами, – сказала она и, не дожидаясь радостных восклицаний, ушла к себе переодеваться.
Три слоя одежды создавали ложное ощущение нормальности. Очередной холодный вечер после очередного холодного дня, ничего особенного. Просто засиделись с друзьями и решили добить замерзшие десять тысяч шагов. Сейчас отъедут в сторону парка. Вывалятся наружу и пойдут, бурча друг другу, что холодно и это тупо – шляться по зимней ночи, это тебе не августовские сумерки, как снегири не гири, ничто не гири, кроме гирь.