Земля сочилась гнилой сыростью и копотью. Сад потемнел. Некогда ярко-зеленые листья приобрели холодный серый оттенок. Из цветов остались только белые хризантемы и пара запоздалых георгинов – упрямые костерки в горстке пепла. Подвязанная к жерди закостеневшая виноградная лоза растеряла листья и выглядела мертвой. В день похорон выпал снег – не первый, но теперь было ясно, что он пролежит до весны. Пока Кира осматривалась в поисках цветов для букета, Алена стояла на дорожке, тупо уставившись в темную зелень. Кира заметила, что край джинсов у девочки потемнел, и сказала:
– Ты, наверное, ноги промочила. На кладбище поедем – замерзнешь.
Она присела перед клумбой и срезала два алых цветка. Уложив их на колени, уперлась ладонями в землю и закрыла глаза. Хотела прочитать какую-нибудь молитву, но не вспомнила слова, поэтому сказала про себя: «Как ты укрываешь собой корни цветов и трав, так и рабу Божию Галку прими, мать-земля».
Потом они спустились с холма к дому, где во дворе на двух табуретах стоял сиреневый гроб, и началось прощание. Когда батюшка обнес всех кадилом, Алена взяла у Киры георгины и вложила их в материнские руки. Цветы очень шли голубому Галиному платью. Гроб укрыли лапником, который кидали по всей дороге до самого кладбища.
Процессия была недлинной – в поселке судачили про ведьм. Впрочем, сам Саня, неосторожно в сердцах бросивший этот глупый слух, пришел. Эластичное его тело смялось, как погнутая проволока. Из запавших глаз вытекали слезы, и он попеременно смахивал их рукавом. Видела Алена и другое странное: когда приехали на кладбище, из леса показался зверь – рыжее пятно на грязном снегу. Сопровождавшие ее Кира и Лена, впрочем, ничего такого не заметили, так что, может, и померещилось.
Кира приходила на ферму после смены, которую заканчивала в пять. Цветки календулы уже сворачивали свои лепестки – как точные часы, они всегда делают это в одно и то же время. Обычно она ходила в одиночестве по мятой траве, отсчитывала расстояние мерной лентой, вбивала колышки, натягивала нитку.
Как-то к ней подошел Зорев:
– Славка говорит, ты все цветы знаешь?
– Ну не все, – ответила, затягивая узелок, Кира.
Зорев выдернул из травы тонкий как волос стебель, к которому крепились три широких лепестка в виде сердца.
– Вот это что?