– Не спится? – раздался голос Харона и зажегся верхний свет. – Вот и мне. Ты проголодался, поди? Идем. Где удобства ты уже знаешь. Покажу кухню и остальные помещения.
Удобства, с которыми Харон ознакомил меня ранее, включали в себя душ, раковину, нужник, дневную и ультрафиолетовую лампы, и мини-прачечную из двух стиральных машин и сушилки. Из кают-компании вел длинный коридор, упиравшийся в очень необычную дверь, достойную отдельного упоминания. А по обе стороны коридора, влево и вправо, имелось несколько ходков, два из которых вели в наши кельи, а другие: в санузел, он же – те самые удобства; на склад, заставленный стеллажами, с хранящимися на них запасами постельного белья, полотенец, бытовой химии и различных туалетных принадлежностей; на кухню; и в настоящую операционную, времен первой мировой войны, с древним операционным столом и чахлой лампой над ним; с зубоврачебным креслом, похожим больше на электрический стул; с кроватью за передвижной ширмой, и со шкафами, полными лекарств и медицинских материалов. Самым современным, среди увиденного мною, был кардиомонитор с кучей проводов и присосок. По словам моего наставника: врач появляется один раз в три месяца, для проведения, так сказать, медосмотра, или по вызову – когда вопрос касается жизни и смерти. Он также порекомендовал заботиться о зубах, потому что, несмотря на имеющееся, гм…, оборудование, никто на самом деле их лечением заниматься не будет, и больные зубы попросту удаляют.
– А ты это слышал? – спросил я, когда после подробной экскурсии мы направились на кухню.
– Что? – не оборачиваясь, спросил Харон.
– Над нами. Недавно. Удар.
– Ах это… – Харон отмахнулся. – Мы тут как в погребе, Парень. А еще точнее – как в копях. Но как ни назови – без вентиляции никуда. Есть приточная шахта и есть вытяжная.
Харон открыл дверь кухни и пропустил меня вперед. Такому богатству кухонных комбайнов и утвари позавидовал бы любой шеф-повар. Громадный двухдверный холодильник особенно поразил меня: его морозильную половину плотно заполняли мясо, птица и рыба, а от содержимого второй половины холодильника у меня разбежались глаза, а живот взалкал пищи сильнее прежнего. Настенные шкафы изобиловали запасами сыпучей и мучной провизии, специями, чаем и кофе; ящики и мешки теснились овощами и фруктами.