Рассказ каталы Панченко,
погремуха «Студент»
…Картинка, однако, будет неполной, если не помянуть еще одну категорию заключенных. Это, собственно, попкари, вохра, контролеры, вертухаи, кумы, собачники, начальники отрядов и примкнувшие к ним вольнонаемные. Встретить несчастных можно в Мордовии, в Сибири, на северном Урале. Особенно широк ареал их обитания в Коми АССР. Да что говорить – конвоиры плотно населяют весь наш бескрайний Советский Союз! Глубоко несчастны эти люди.
Помню, перед освобождением играю я в шахматы с майором Пуховым – замом по режиму нашей УЩ/62, и смотрит он на меня с каким-то странным, отрешенным выражением глаз.
– Ну что, зэка Панченко, в Москву поедешь?
– Ну не в Ивделе же мне оставаться, гражданин начальник! Кому я тут нужен? Где родился – там пригодился.
– И в парк Горького пойдешь? И на площадь главную, и в ГУМ? А ведь я, знаешь, поступал когда-то в столице в институт… да не срослось.
– Ну а как же, гражданин начальник! У меня окна на парк выходят – только через мост перейти…
Но не дал он мне закончить – вскочил нервно, фигуры с доски уронил и пошел по коридору прочь, а дежурный повел меня в барак.
Обидно им, конечно. Зэк подобен птице перелетной, а охрана тут, на Севере, отбывает в полном смысле пожизненный срок. Идут они после смены в покосившиеся дома, где пахнет кислятиной, как в бараке. Там их встретят безвременно расползшиеся тетки с зубами из нержавейки, щи нальют. А за грязным окном восемь месяцев зимы. Тоска. Тоска смертная…
Наш нарсуд находился на втором этаже, прямо над отделом уголовного розыска. И вот приезжает автозак, конвойные курят вонючие папиросы и угрюмо бродят по коридору – ждут когда сверху сбежит помощница судьи и начнет молча истерически махать руками, показывая на второй этаж, где залы судебных заседаний. Конвойные, забычив чинарики, солидно и неспешно поднимаются наверх, а судья в это время зачитывает приговор. Бледный подсудимый правдами и неправдами на время следствия вымутил себе подписку о невыезде и в суд пришел сам, рассчитывая на условный срок. Точнее, он почти уверен, что срок будет условным: его же не арестовали – подписку дали! Почти твёрдо уверен. Да, да!
И вот судья бесстрастно зачитывает: «…взять под стражу в зале суда» – тут заходят конвойные и пересаживают, теперь уже осужденного, бедолагу на другую скамью. Рухнуло мироздание и рассыпалась в песок вся прошлая жизнь – сегодня он поедет в СИЗО, «прописка» в камере, этап, лагерь на севере, бараки, вышки…