– Да ладно трепаться! – сказал я, – Ты не больше петита, малыш!
Это была довольно грубоватая шуточка, ия надеялся, что он будет уязвлён, однако его это нисколько не задело – казалось, он даже не подозревал, что ему хотели причинить боль. Наверно, шутка не лостигла его мозга. Пока мы шли, он начал болтать и смеяться, не прекращая, весело, бездумно, по – мальчишески, и я сразу же подружился с ним, а он задавал мне всевозможные вопросы обо мне и о моей одежде, но никогда не ждал ответа – всегда говорилсам, болтал без умолку, не давая мне вставить даже слово, как будто ничего не знал о правилах приличия. Я уже не знал, зачем он задаёт эти вопросы, если на них можно не отвечать и просто внимал ему, пока, наконец, случайно не упомянул, что родился в начале 513 года.
В каком году? -переспросил тогда я.
У меня от этого мурашки побежали по коже! Я остановился и сказал чуть слышно:
– Слушай… Кажется, я не расслышал… Или ослышался… Повтори ещё раз – и медленно! Какой это был год?
– 513-й!
– 513-й? А ведь по тебе не скажешь! Ну же, мой мальчик, я здесь чужой, у меня нет друзей, будь честен и благороден со мной! Ты в своем уме?
Он сказал, что в своём. В чьём же ему быть?
– А эти другие люди в своем уме?
Он сказал, что в своём.
– А это не сумасшедший дом случайно? Я имею в виду, это не то место, где лечат сумасшедших?
Он сказал, нет, это не так. Их, что, ещё и лечить нужно? Тогда всё надо превратить в один сплошной госпиталь!
– Ну, тогда, – сказал я, – либо я сумасшедший, либо произошло что-то столь же ужасное! А теперь скажи мне, честно и правдиво, где я нахожусь?
– При дворе короля Артура!
Я подождал минуту, чтобы эта мысль, содрогаясь в корчах, наконец дошла до меня, а затем спросил:
– И, по-твоему, какой сейчас год?
– 528-й, девятнадцатое июня!
Говорил он так спокойно и уверенно, что я содрогнулся. Я почувствовал, как у меня сжалось сердце, и пробормотал:
– Всё! Я никогда больше не увижу своих друзей – никогда, никогда! Они родятся только через тринадцать столетий!
Я, сам не знаю почему, поверил мальчику. Что – то во мне, казалось, было к нему расположенно и поверило ему – мое сознание, если можно так выразиться, ему поверило, но мой рассудок – нет, он не мог в это поверить. Мой рассудок сразу же стал возмущаться и выходить из себя; это было естественно. Я не знал, как мне его удовлетворить, потому что знал, что показания людей не помогут – мой разум скажет, что они сумасшедшие, и с ходу отвергнет их свидетельства. Но внезапно я наткнулся на то самое, что мне нужно, просто по счастливой случайности. Я знал, что единственное полное солнечное затмение в первой половине VI века произошло 21 июня нашей эры 528 года по восточному времени и началось в 3 минуты 12-го пополудни. Я также знал, что в текущем году, то есть в 1879 году, полного солнечного затмения не предвиделось. Итак, если бы я мог не позволять своему беспокойству и любопытству разъедать мне сердце в течение сорока восьми часов, я бы тогда точно узнал, говорил ли мне этот мальчик правду или нет.