Когда мне исполнилось девятнадцать лет, моя преподавательница пения г-жа Берни сказала, что хочет представить меня высшему обществу. Это такой светский кружок друзей/знакомых в нашем городе. Его членов объединяют общие интересы, уровень культуры (а также иногда и уровень доходов) и то, какой положение человек занимает в обществе. Например, нельзя быть мэром города и не входить в «высший свет». Это как бы полагается по статусу. Бывает так, что свет может от кого-то отвернуться, если этот человек повёл себя недостойно или как-то себя скомпрометировал. Мои родители, сколько я помню, всегда хотели, чтобы я тоже была принята в высшем обществе (как и они сами.) Поэтому у меня было довольно-таки строгое воспитание: никакой бульварной прессы, никаких низкопробных книг, никаких сомнительных знакомых. Исключалось всё, что могло навредить моей репутации.
Накануне моего совершеннолетия (оно у растений наступает в девятнадцать лет) г-жа Берни взяла меня с собой на один светский приём, куда она была приглашена в качестве певицы. Как я уже говорила, она была очень востребована в своё время. Данный приём был выбран не просто так, а стратегически. «Вот увидишь, Лили, – сказала она мне. – Если всё пройдёт хорошо, после этого приёма тебя ждет ливень из предложений». Приём был очень многолюдным, так как это было празднование «Последнего Снопа» – что-то вроде праздника осени. На него собралось неимоверное количество людей. Я была ни жива, ни мертва от страха. Однако г-жа Берни меня научила одной дыхательной технике, которая помогает успокоиться в волнительных ситуациях. На удивление, я волшебным образом успокоилась.
На приёме я сначала спела со своей преподавательницей дуэтом, а потом она попросила всех послушать, как я пою соло. До сих пор не понимаю, как так вышло – то ли сработала магия г-жи Берни, то ли у меня и правда какой-то особенный дар, – но после того выступления, так сказать, «зажглась моя звезда». Меня стали приглашать на всякие мероприятия и приёмы. Первое время я очень страдала и перенапрягалась. Ведь одно дело было заниматься с г-жой Берни, которую я обожала, в спокойной обстановке, когда она играет на своем стареньком рояле, а домработница в десятый раз напоминает нам, что «опять стынет чай». И совсем другое дело ехать в дом к незнакомым людям и петь под прицелом десятков посторонних глаз.