Рядом с купцом, на снегу, сидел косоглазый хомяк, завернутый в шкуру другого хомяка и явно пребывающий в подпитии.
– Ах ты, титька тараканья! Уж не тебя ль я на корабле лаптем гонял, фауна иноземная?
– Меня, гражданин купец, меня. А я, видите ли, незлопамятный оказался. Даже вот конёчки для вас, Степан Запарычу справить помог.
– Вот оно что! Значит, ты и есть тот специалист из Ипонии? Так ты, стало быть, надо мной шутки шутковать вздумал, хрючья твоя душонка! – Абздыхин снял с ноги валенок и запустил им в хомяка.
Валенок со свистом пролетел над головой Кукиша и баллистической ракетой скрылся на заднем дворе Акимки Кривого, охотника. Несколько секунд было тихо, затем раздался выстрел и дикий вопль попадьи. Кукиш и Абздыхин, забыв взаимные обиды, не сговариваясь понеслись на двор к Акимке Кривому.
Тот сидел посреди двора на чурке для колки дров, удивлённо хлопая глазами. В руках у него была ещё дымящаяся берданка, рядом валялся абздыхинский валенок, а по двору носилась, дико визжа попадья, держась обеими руками за сдобно-ягодное место. Купец Абздыхин, мгновенно оценив ситуацию, аки коршун бросился на попадью, содрал с неё юбку и запихал по самое «нехочу» в большой сугроб. От удивления попадья притихла.
– Ох ты, ять-переять, – запричитал Акимка Кривой, охотник, – прости, матушка, не со зла я, сам не знаю, как вышло-то!
Возникшую было паузу заполнила попадья, опять разразившись неимоверным криком сокрушительной децибелности. В унисон ей вторил Акимка Кривой, охотник, рвя на себе волосы и стучась головой о чурку.
– А ну цыц всем! – скомандовал зычным басом купец Абздыхин. – Что за ледовое побоище тут у вас?
– Дык, я ж и говорю, – снова запричитал Акимка, – сижу, ружьё проверяю, никого не трогаю, только солью прирядил, дай думаю над клячей своей пришуткую… А тут попадья пришла и опять за своё: «Пристрели ежа-матершинника, пристрели ежа-матершинника!» Ну, я ей только собрался предложить мухоморов поменьше трескать, как тут меня по башке-то хрясть, а палец-то на курке был… Ну а мимо такого обширного хозяйства промахнуться-то тяжко было – вот и вышел конфуз.
– Понятно. Уж не ентого ли ежа ты пристрелить хотела? – обращаясь к попадье, ткнул пальцем в сторону стоящего рядом хомяка Абздыхин.
– Этого, батюшка, этого! Ах ты антихрист, ах ты паразит, я ж тебя… – попадья, не надевая исподнего, выскочила из сугроба и кинулась к Акимке, пытаясь вырвать у того ружьё.