Обойдя поле битвы, Астра осталась несколько раздосадована. Их пули проделали в заборе с дюжину дырок, они обратили противника в бегство, но, как видно, так и не смогли ни в кого попасть. Это было удивительно. Впрочем, они сами остались невредимыми (ссадина на ноге Астры и порезанная наконечником стрелы футболка Джены не в счет), чего нельзя было сказать об их имуществе. Дикарское копье пробило пластиковый бортик тележки и на целый дюйм вошло в корпус радиостанции. А кто-то, по всей видимости дикарский пес, утащил под шумок их сухарную сумку.
– Смотри! А дед-то живой! И даже не поцарапанный! – радостно закричала Джена, держа в руке веревку, на другом конце которой был ошейник, и этот ошейник туго обхватывал тощую шею старика. Она тянула за веревку, а старик изо всех сил держался за ошейник, что-то хрипел и возил ногами по земле.
– Хр-р-р-р… – хрипел старик, схватившись за горло.
– Да не задави ты его! – крикнула Астра, которая уже добежала до своих ботинок и пыталась в них влезть.
– Что нам с ним делать? Пристрелим? – закричала Джена.
– Тише ты! Не шуми, дикари вернутся! Надо ноги делать… а деда с собой возьмем.
Рассвет в лесу, сплошь заросшем какими-то особенно кривыми соснами, был даже и не рассвет вовсе, а так – какая-то сумрачная пелена. Стало немного светлее, но низкое небо нисколько не расступилось и на нем не было даже видно, есть где-то там вообще солнце или нет. Джена высунула голову из палатки, зябко подернула плечами и посмотрела по сторонам. Старик никуда не делся и по-прежнему спал в своей берлоге из веток ельника, целую гору которых натаскал вчера к их стоянке. Она хорошо видела его грязные пятки, торчащие из мешанины веток. Астры уже не было видно, но где-то вдалеке – похоже, что со стороны речной долины, откуда они пришли вчера, – грохнул одиночный выстрел. Джена вылезла из палатки целиком, потянулась и пошла собирать хворост, чтобы развести огонь. Рассвет в сосновом лесу наступил, и новый сумрачный день их скитаний начался. На границе Техаса и Оклахомы, на берегах мирно текущей реки, которую издревле прозвали Канадской, медленно и неохотно разгоралось лето.
Через некоторое время Астра вернулась, неся на плече мертвого опоссума, а к этому времени в костре уже весело трещали ветки, в котелке бурлила похлебка, а Джена снова спорила с неугомонным стариком на тему прежних времен. Не тех, которые были пять или десять лет назад, а совсем старых, еще до Пиздеца.