– О боже! – воскликнул Джон.
– Нет, ты послушай! – Пит тщетно пытался высказать свое мнение по поводу происходящего.
– Нет, Пит, ты послушай. Если мы начнем на полном серьезе оперировать терминологией человеческой психологии, то мы зайдем очень далеко, очень. И все вот это закончится очень плохо.
– Джон…
– Нет, Пит, подожди, – оборвал Джон Пита. – И дело не только в том, что мы не можем приравнивать людей к животным и наоборот. Дело в том, что если мы хотя бы на мгновение допустим, что к вымиранию того или иного вида животных приводят не только и не столько физические факторы – наличие еды, воды, воздуха, – но и некие психологические факторы, то мы вынуждены будем пересмотреть всю концепцию эволюции.
– И в чем проблема?
– В чем?
– Да, – не останавливался Пит. – В чем проблема?
– В том, что придется переписывать всю историю возникновения человечества, а нам этого никто не позволит.
– Я понимаю, Джон, что нам придется усиленно поработать над представлением результатов нашего эксперимента, потому что в сыром виде… – Пит запнулся. – Потому что в сыром виде они представляют из себя предпосылки судного дня. Но это не повод для нас – тебя, меня и даже Джейн – молча мысленно признать, что мы что-то не понимаем в развитии крысиной цивилизации и эти самые цивилизации устроены намного сложнее, чем нам того хотелось бы.
Пит вздернул руки и отошел от одного вольера к другому. Здесь жизнерадостно копошились «новые» крысы попытки номер тринадцать.
– Вот! – Пит указал на крыс внизу в вольере. – Вот! Они ничего не знают и не предполагают и поэтому спокойно строят свои маленькие жизни.
Пит подошел к другому вольеру, взобрался на лавочку и начал наблюдать за животными. Пит Бредсон был неофициальным ассистентом Джона вот уже в течение трех лет. Не то чтобы он не смог бы стать официальным помощником, просто в его научной работе эксперименты с животными не принимались всерьез, если они не были санкционированы высшими инстанциями. Поэтому Пит помогал Джону неофициально из двух соображений: во-первых, это было занятно, особенно тот факт, что в каждом следующем эксперименте ученые приходили к странным и местами ужасающим выводам, а во-вторых, эти эксперименты позволяли ему переосмысливать работу с людьми. Люди – они такие, актеры по жизни и сценаристы поневоле. Что-то принимают, а что-то только делают вид, что принимают. Поэтому чистота эксперимента с людьми всегда вызывает массу нареканий. А тут чистота эксперимента была безусловной, а выводы напрашивались весьма и весьма интересные. По всему выходило, что человечество, если проводить параллель с уже проведенными экспериментами, уничтожит себя само. Занятно.