Доходим мы до села Кидекша, там церковь Бориса и Глеба. В память об убиении наших первых русских святых, канонизацию которых не принял Вселенский патриархат Константинополя: к чему причислять к лику святых тех, кто подвига мученичества не совершал? Незлобивые, покорные, кроткие наши русские князья. А у нас так, благодаря их непротивлению и несправедливому убиению, пробудилась окончательно наша русская вера. И по сей час она ведь сильнее слышна в мыслях о невинно убиенных.
И Византия тут ничего не понимала и не могла понять.
Постояли перед этим храмом, пронизанным русской историей. Времени не было, тем более что церковь тогда была закрыта, но я показал пальцем. Сказал: «Вот здесь неподалеку были убиты Борис и Глеб». Мой французский был тогда недостаточно разносторонне развит, объяснить, кто они такие, я не объяснил. И что основал храм сам Андрей Боголюбский, суздальский князь, тоже не объяснил. Думаю, у француженок моих уже зародилась странная мысль: идем далеко…
Отсюда с дороги уже надо было уходить в поля.
И кажется, по пути я все-таки сказал, что хочу отвести их в гости к моим друзьям, у которых живу. Вот мои фрацуженки-близняшки (забыл сказать, они ведь одинаково веснушчаты и улыбчивы, потому что близняшки) думают: дорога длинная, куда мы дальше идем не известно, поля кругом, убиты какие-то Борис и Глеб. Дальше мы, значит, легко еще дошли по полям до следующего села. Ну, думаю, здесь я не буду им рассказывать, что в одном из дворов справа живет один дебил. Потому что мы несколько раз с мальчишками его пугали, когда на велосипедах ехали, он с палкой выбегал, на нас замахивался, мы гоготали.
7.
Наверняка, кстати, мы французов тоже превратно понимали тогда. Это сейчас мы поездили по Европам. Мы думали раньше, что у них все упорядоченно и что жизнь значительно лучше и гуманнее, и товары первой необходимости и второй и третьей есть, а дебилы, уже, наверное, изведены на корню. Ну, конечно, потом я часто этого дебила вспоминал. Было мне грустно: вот ведь беззащитного человека мы донимали. А потом и я бывал в положении такого дебила, бывал. А с вами такого не было?
И не помню, с какого момента, а как-то бесчувственно-нравственным образом мы решили его больше не мучить. Красиво было бы теперь сказать для потомков: «Это я уговорил ребят, Кирилла и Глеба, значит, не бросаться в его сторону и не обзывать». А, на самом деле, произошло это как-то само собой. И там еще колокольня была чуть-чуть левее, куда мы, разумеется, залезали.