Профессор Аркис был удивлён увидеть нас. Особенно меня.
– Профессор Энер, вы уверенны, что это безопасно? – Он так разглядывал меня. Будто я была каким–то контрафактным товаром, – Создание реплики… Человеческое сознание может не проснуться в нём или ещё хуже, не принять тело и убить себя.
– Ты сам прекрасно знаешь – иначе никак. Они очень этого просят. Я готов пожертвовать выгруженной памятью своей дочери… Многое на кану, – отец пристально вгляделся в профессора, говоря намёками, – Я готов к последствиям. Так вы поможете мне?
Профессор Аркис молча прошёл внутрь здания. Мы последовали за ним.
– Хорошо, – согласился профессор, – Но нужно её к этому подготовить. Это не так быстро. Память, если она приживётся, будет возвращаться постепенно. Мы постепенно будем загружать события и данные в её голову. На что–то будут отторжения. Лучше особо не надеяться. И главное не торопиться.
Аркис покачал головой, а отец взглянул угрюмо.
– Но, всё же, на всё воля божья, – обнадёжил профессор Аркис.
Странно было слышать из уст учёного по психоанализу и внедрению памяти искусственного интеллекта выражение про бога. Я узнала профессора из истории мира. Он восстанавливает память особо полезным синтетам. Не думала, что он может подселить память органического человека в синтета.
– Всё, что сможете, – выдохнул отец и вышел из кабинета.
Профессор Аркис надел на меня огромные очки, они облепили всю голову, замыкаясь на мне как тонкий шлем, обтекая череп тончайшими нитями. И эти нити проникали мне в уши, тянулись в рот, под веки. Они будто коснулись мозга. И я погрузилась в сон.
– Рози? – с надеждой спросил папа и взял меня за ладонь.
– Си… – начала я, только разлепив глаза от искусственного сна, и он резко бросил мою руку, будто я была прокажённой. Не той, что он так страстно ждал…
На обратном пути отец молчал. Проводить такой сеанс чаще, чем раз в неделю, он опасался. Малоизучено, слишком опасно полное внедрение. Хотя было видно, что он быстрее хотел вернуть дочь.
Молчание нарушил резкий толчок.
«Пробит топливный бак», – оповестила система аэромобиля, и мы стали резко снижаться.
– Нас подстрелили, – отец взглянул в окно, – Это повстанцы, – его глаза забегали по кабине, он был серьезно встревожен, через экран браслета на своей руке активировал броне костюм. Всё его тело покрылось чёрной чешуёй, почти как моя змеиная форма.