Сразу же произошло три вещи одновременно: меня стошнило, я даже не посмотрел куда, голова перестала болеть, и меня толкнули обратно.
– Парень, ты жив!
Теперь я узнал этот голос, он задал мне первый вопрос. Но он был не один. Четыре человека столпились возле кровати. Белые, голубые и зеленые халаты. Я еще не успел сформулировать вопрос, как уже понял, что знаю ответ: в госпитале, в реанимации. Хотелось бы знать, что я здесь делаю, ведь у меня ничего не болит.
Казалось невероятным, что когда-то я испытывал боль, был в агонии. Не реагируя на восторженные восклицания врачей, я содрал с себя иголки, которые были прикреплены ко всем конечностям моего организма. Бегло оглядев себя, я заметил, что никаких видимых увечий на моем теле нет. Только что-то мешало дышать. Через пару мгновений дошло – запах. Воняло металлом и жареным мясом. Запах был застоявшимся, словно в палате готовили барбекю. И очень-очень сильно передержали мясо на открытом огне.
Этот запах перебивал запах химикатов и чего-то кислого, скорее всего рвоты. Но заново блевать не потянуло. Уже плюс.
– Я могу идти? – спросил я у щебечущих в приступе восторга врачей. Одного взгляда хватило, чтобы зафиксировать их внешность. Три убеленных сединами и важностью патриарха и, неровная кожа, испещренная рытвинами, испуганные глаза, аспирант. Или молодой сотрудник. Все равно он смотрелся как младенец, писающий в штаны под пристальным взглядом седовласых профессоров.
Мой вопрос заставил их переглянуться, а молодой выкатил еще более испуганные глаза на меня и икнул. Вот сейчас меня чуть не стошнило.
– Молодой человек, чудо, что вы остались в живых. По всем показаниям, вы труп. – Патриарх с наименьшим количеством волос на круглой голове повернулся ко мне. Даже не двигаясь, создавалось впечатление, что он подпрыгивал, как мячик. Я засмеялся.
– Поверьте, я почти оправдал эти показания.
– Как вы себя чувствуете? – Задал вопрос аспирант. Видимо хотел показаться заботливым. Или профессионалом.
– Как будто меня долго жарили. – Желая приободрить новичка, я ответил правду. Я действительно чувствовал себя так.
В разговор вступил третий старец. В его взгляде угадывался величайший ум, кипучий ум, и я заранее решил для себя согласиться с тем, что он скажет, как бы абсурдно это не звучало.
– Вы умерли четыре дня назад.