Прислушиваясь к своим ощущениям, я чувствовал только голод и полное отсутствие желания. Значит, я хочу только во время и первый час после «включения». Необычно. Я планировал завести этот разговор ближе к утру, но мои намерения совершенно расходились с желаниями Милы.
– Дэн, ты не хочешь перекусить? – этот вопрос раскидал все мои попытки посидеть на диете.
Я посмотрел на нее, она улыбалась во весь рот. Жадина…
Пары кальмаров хватило на полтора часа. Мила улыбалась, как кошка, дорвавшаяся до клетки с семьей попугайчиков. И еще полчаса в полном сознании.
Всю дорогу до дома меня терзали противоположные по значению и сути вопросы.
Милана Дэвис. Это имя ничего мне не говорило. Я не помню ничего, что бы могло связать меня с ней. Кроме секса. Возможно, в прошлом, и определенно в настоящем.
Ее чувства ко мне были искренними, во всяком случае, казались таковыми. Но что-то удерживало меня от настоящего потрясения – падения в любовь. Этому не было объяснения, но…я ей не верил. Наверное, у меня психоз на фоне недавних открытий. А возможно, она просто не говорит мне всего, что знает, и бог знает, по какой причине. Ладно. Пока что уподоблюсь Скарлетт О,Хара и «подумаю об этом завтра». Сегодня уже нечем.
Другой вопрос более приземленный, чем вышестоящий: чем и когда я должен питаться. Организму после хорошей встряски просто необходимо было подкрепиться, но терзать Милу после не самого легкого дня было, как минимум, эгоистично.
Я хотел есть. А после еды мне хочется…. Нет! Единственный вариант литра два йогурта или кефира.
Ого! Еще одно желание налетело, и руки затряслись как у наркомана: мне захотелось выпить.
Интересно, если слопать курицу в винном соусе, выхлебать бутылку виски и попросить охрану привязать меня к кровати, будет не так страшно? Идея! Хотя…лучше проконсультироваться у Коллена.
Коллен… умник из госпиталя многое знал, о многом догадывался. Как много он знал? О каких догадках он сообщил Милане и о скольких умолчал?
Милана…
Сообразив, что совершаю «двадцать тысяч лье вокруг себя» по второму кругу, сумел отбросить (на время) все горькие мысли.
Такси остановилось за две мили от дома. Таксист, веселый малый, всю дорогу трещавший о трудностях извозчичьего дела, внезапно притих, поглядывая то в темноту, то на меня, наконец, он хлопнул себя по фуражке.